Уже давно мы все должны были жить при коммунизме – том самом рае, о котором люди мечтали с древних времён. Во всяком случае так обещали большевики, когда брали власть в России в 1917 году и к середине ХХ века посчитали, что осталось совсем уж немного.
60 лет назад, 30 июля 1961 года в главной газете страны «Правда» был напечатан проект Третьей программы КПСС. В тот год это было воскресенье, примечательно, что такой документ вышел в выходной день. Там было много чего, но основным стал тезис о завершающем этапе развития социализма в СССР и построении коммунистического общества. И называлась конкретная дата – к 1980 году.
Первая программа была принята на II съезде РСДРП в Лондоне в 1903 году, когда партия, раскололась на две фракции – большевиков и меньшевиков. Все тезисы были разделены на программу-минимум и программу-максимум. Первая ставила целью свержение самодержавия и установления демократических свобод, вторая – свершение социалистической революции и установление диктатуры пролетариата.
Эволюция коммунизма (почти все о коммунизме) ideology101 6+
Вторая программа партии была принята на VIII съезде в марте 1919 года и ставила своей задачей построение социализма и мировую революцию. Кстати, в ней же говорится, что партия ошибочно себя называла социал-демократической, она коммунистическая, а демократия — это пережиток капитализма — у нас демократический централизм.
Руководство СССР, пришедшее к власти после смерти Сталина, посчитало, что параметры Второй программы уже устарели. С одной стороны мировой революции так и не случилось и ждать её уже не приходится. А с другой – ну у себя-то мы социализм уж точно построили. Так думали вожди.
Сейчас полагают, что эта программа является ещё одним проявлением волюнтаризма Никиты Хрущёва. И это однозначно так – никто и никогда не может определить в какой момент произойдёт сдвиг в сознании людей, в их укладе и установится новая общественная формация. Ни феодализм, ни капитализм не наступали по приказу.
иллюстрация: «Выступление В.И. Ленина на II съезде РСДРП», Юрий Виноградов, 1952 год
«Это время, когда начали соревноваться по уровню потребления. Хрущёв тоже в это соревнование впрягся. Но советская экономика носила военный характер и её надо было перестраивать, что у Хрущева не получилось. Во-вторых, в его правление снизилась пассионарность коммунистической идеи – образ земного рая, к которому все стремились, но никто не знал когда он наступит.
А тут появляется конкретная дата, сроки и показатели. И идея была убита. Тем более, когда наступил 1980 год и ничего не случилось», — перечислил «Глаголу» ошибки Хрущева политолог, кандидат политических наук Автандил Цуладзе.
Сам документ готовился долго и тщательно, с привлечением лучших умов того времени, специалистов в самых различных областях – от экономики до общественных наук, которые тоже имеют свои законы развития формаций и социума не менее точные, чем в физике. Только там больше вводных данных и каждая влияет на развитие сюжета, может повернуть его в ту или иную сторону.
О построении коммунизма к 1980 году. Алексей Сафронов // План А
Поэтому основной частью Третьей программы стал «Моральный кодекс коммуниста» — человек должен быть готов к принятию новой формации. Коммунизм – это прежде всего взаимоотношения людей, самоорганизация, приверженность коллективизму, говорилось в ней. Это не только отсутствие богатых и бедных. Не согласиться с этим сложно. Но в мировой истории это всегда называлось утопией.
При этом рассказывают, что «Моральный кодекс коммуниста» был написан всего за один день. Людей просто посадили и сказали: немедленно создать! Те, недолго думая, взяли десять библейских заповедей и творчески их переработали.
Но была более приземлённая задача, которую ставил Хрущёв и его соратники – демонтаж жесткой вертикальной авторитарной власти и замена её на самоуправление. Было понимание, что невозможно регулировать вручную все аспекты жизни человека, включая и личную. Значит надо было сделать так, чтобы всё происходило естественным образом, а государство бы вмешивалось лишь в исключительных случаях.
О необходимости внести изменения в программу партия заявила ещё на XVIII съезде в 1952 году. То есть ещё при жизни И. Сталина. XX съезд в 1957 году уже дал такое поручение ЦК – разработать новую программу. Была создана рабочая комиссия во главе с секретарем ЦК КПСС Б. Понамаревым – более ста человек — учёных и специалистов в различных областях знаний. Ей был выделен особняк в Подмосковье, где она и занималась созданием документа с лета 1958 года.
фото: плакат, 70е гг.
Отдельные задания выполняли группы академиков Е. Варги и С. Струмилина, которые разрабатывали пути развития на ближайшие 10–15 лет. Все практические расчёты должны были сделать Госплан и Госэкономкомиссия.
Работа продолжалась на протяжении трёх лет и весной 1961 года была представлена Н. Хрущёву. Тот четыре дня лично все вычитывал и вносил правки. Наконец её утвердили на пленуме ЦК КПСС и 30 июля её опубликовала «Правда» для широкого обсуждения. Сама программа была принята уже на XXI съезде КПСС 31 октября того же года.
«В современной России вообще нет никакого образа будущего. Поэтому такого рода обещания, вроде коммунизма к 80-му году или программы 2020, не воспринимаются всерьёз. Все эти программы совершенно непригодны для пропаганды, так как нет идеи, которая бы объединяла людей. Мы живём в эпоху нигилизма. А начало процесса положил Хрущев.
Поэтому сегодня ни коммунизма, ни общества высокого потребления у нас нет», — поделился своими мыслями политолог Автандил Цуладзе.
Понятно, что никакого коммунизма к 1980 году, ни потом, достичь не удалось. Страна к тому моменту уже была в глубоком экономическом кризисе и с юмором смотрела на погружённых в деменцию членов Политбюро по телевизору. Вернулись продуктовые карточки в виде талонов, которых не видели с 1947 года (например, в Казани – с 1979 года).
В этих условиях идеологи придумали, что пока удалось достигнуть лишь уровня «развитого социализма». Так что перестройка началась не на пустом месте, а развал страны — с отсутствия возможности купить продукты и полного неверия масс.
Но Третья Программа КПСС всё же сыграла свою роль в истории. В том числе и положительную. Считается, что она и её кодекс коммуниста и создали тот самый дух шестидесятых годов, который вылился в расцвет культуры. В то время все верили, что коммунизм возможен — надо только освободиться от негативных явлений. Да и библейские заповеди универсальны — они кого угодно могут вдохновить.
Несколько лет на иллюзии у шестидесятников всё же были.
Источник: glagol.press
Манящая эра коммунизма. Год 1961-й. Проект Третьей Программы КПСС.
Эра коммунизма началась в Советском Союзе 30 июля 1961 года. Можно сказать, что этот день следует считать датой построения коммунистического общества в одной, отдельно взятой стране —СССР. Хотя проект новой, третьей, Программы КПСС был принят Пленумом ЦК в июне, в газеты текст попал 30 июля…
Это было воскресенье. В «Современнике», который в ту пору именовался еще «театром-студией», шло «Третье желание», в Зеркальном театре сада «Эрмитаж»—легкомысленная «Девушка с веснушками». На вечер телевидение запланировало всенародный праздник—матч московских команд «Спартак» и «Динамо». Хотя их монополию уже нарушили торпедовцы, а в нынешнем сезоне к чемпионству резво шли киевляне, старая гвардия бурно волновала умы.
Гагарин, распрощавшись с Фиделем, летел в Бразилию и по пути в этот день был с восторгом принят населением голландской колонии Кюрасао. Госполитиздат закончил выпуск 22-го тома Полного собрания сочинений Владимира Ильича Ленина со статьями о ликвидаторах, отзовистах и примиренцах.
Никита Сергеевич Хрущев инспектировал сельское хозяйство. «В шесть часов утра, когда солнце только поднималось над степью, Н. С. Хрущев уже подъезжал к селу Екатериновка», где высокого гостя ждал председатель колхоза по фамилии Могильченко.
Любое из этих событий привлекало внимание читателей газет в такой большой стране, как Советский Союз, и все события поблекли перед главным — текстом проекта Программы КПСС. Потому что в жизнь каждого советского человека вторглась поэзия, призванная изменить жизнь такой большой страны, как Советский Союз.
Новая Программа КПСС обещала построить коммунизм, и эта задача, собственно говоря, уже была выполнена самим произнесением сакральных слов: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» Строительство утопии— и есть воплощение утопии, так как все, что для этого нужно,— наличие цели и вера.
Такое прочтение проекта. Программы КПСС возможно только при подходе к тексту как к художественному произведению. В этом великая разница между проповедью и инструкцией. Инструкцию должно выполнять, проповеди достаточно внимать.
Проповедь о добре, благополучии и красоте жизни, которую несла новая Программа, наводила на сравнения с утопиями прошлого. Характерно, что обсуждения Программы в советской периодике практически не обходились без этого слова — «утопия»,— хотя оно прежде носило явно негативный оттенок. Теперь слово и само понятие были реабилитированы: то, что раньше обозначало «несбыточную мечту», оставило за собой только значение «изображения идеального общественного строя».
Вовсю мелькали имена Томаса Мора и Кампанеллы. В особой чести был итальянец: ведь это он впервые в истории трактовал труд как дело чести и насущную потребность человека. Он же предлагал применять к лентяям не только убеждение, но и принуждение («кто не работает—тот не ест»). А герб Советского Союза был уже описан в «Утопии» Мора: серп, молот, колосья.
Новая редакция утопии—Программа КПСС —была универсальной, учитывая в самом буквальном смысле мысли и чаяния всех членов советского общества. Потребность в таком универсальном инструменте назрела.
Программа КПСС как художественный текст
Всегда перед страной стояли конкретные и внятные задачи: победить внешних врагов, победить внутренних врагов, создать индустрию, ликвидировать безграмотность, провести коллективизацию. Все это сводилось к общей идее построения социализма, вскоре после чего началась великая война—мощный импульс созидания через разрушение.
Советский народ всегда что-то строил, попутно что-то разрушая: буржуазное искусство, попутчиков, кулачество как класс. XX съезд отнял у людей идеалы—маячил призрак великой смуты: священное имя Сталина, «вождя и вдохновителя всех наших побед», было дискредитировано. Страна пребывала в неясном томлении—без опоры, без веры, без цели. Со страной поступили нечестно, сказав как не надо, а как надо — не сказав.
В самом прямом смысле в конкретные цифры Программы никто не поверил. Но этого и не требовалось—по законам функционирования художественного текста. Но зато каждый нашел в Программе желаемое для себя. О чем же говорила Программа?
Целью она провозглашала строительство коммунизма—то есть общества, смыслом которого является творческое преобразование мира. Многозначность этой цели только увеличивала ее привлекательность. Творческое преобразование мира—это было все: научный поиск, вдохновение художника, тихие радости мыслителя, рекордная горячка спортсмена, рискованный эксперимент исследователя.
При этом духовные силы человека направлены вовне—на окружающий мир, неотъемлемой частью которого он является. И в качестве таковой человек не может быть счастлив, когда несчастливы другие.
Знакомые по романам утопистов и политинформациям идеи обретали реальность, когда любой желающий принимался за трактовку путей к светлой цели.
И все хотели перегнать Америку по мясу, молоку и прогрессу на душу населения: «Держись, корова из штата Айова!»
Программа с мастерством опытного проповедника коснулась заветных струн в душе. Против предложенных ею задач нельзя было ничего иметь в принципе. Три цели, намеченные Программой, не могли не устраивать: построение материально-технической базы, создание новых производственных отношений, воспитание нового человека.
Первая задача обеспечивала благополучие без стяжательства. Облик погрязшего в плюшевых абажурах обывателя не нравился никому. Отрицание частной собственности превратилось из лозунга в категорический императив, и всем было ясно, что в правильном обществе правильные люди должны располагаться под светом торшеров изящного—даже не рисунка, а неведомого пока дизайна.
Новые производственные отношения предусматривали принцип соучастия. И Программа, в которой труд не разделялся с досугом, давала однозначный ответ. Только при таком характере труда возможно построение этой самой материально-технической базы.
Мораль строителей коммунизма
Общий труд, сама идея общего дела была немыслима без искренности отношений человека с человеком. Это было ключевым словом эпохи — искренность.
Моральный кодекс строителя коммунизма—советский аналог десяти заповедей и Нагорной проповеди — был призван выполнить третью главную задачу — воспитание нового человека. В этих библейских параллелях тексту Программы стилистически ближе суровость ветхозаветных заповедей.
В 12 тезисах Морального кодекса дважды фигурирует слово «нетерпимость» и дважды — «непримиримость». Будто казалось мало просто призыва к честности, добросовестному труду, коллективизму; ко всему этому требовалась еще борьба с проявлениями противоположных тенденций. Искренность обязана была быть агрессивной, отрицая принцип невмешательства,— что логично при общем характере труда и всей жизни в целом.
В том, что Программа обещала построить коммунизм через 20 лет, было знамение эпохи — пусть утопия, пусть волюнтаризм, пусть беспочвенная фантазия. Ведь все стало иным—и шкала времени тоже.
В этой новой системе счисления время сгущалось физически ощутимо. На дворе стоял не 1961 год, а 20-й до н. э. Всего 20-й — так что каждый вполне отчетливо мог представить себе эту н. э. и уже сейчас поинтересоваться: «Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?»
Изменение масштабов и пропорций было подготовлено заранее. С 1 января вступила в действие денежная реформа, в 10 раз укрупнившая рубль. 12 апреля выше всех людей в мировой истории взлетел Юрий Гагарин, за полтора часа обогнувший земной шар, что тоже оказывалось рекордом скорости. В сознании утверждалось ощущение новых пространственно-временных отношений.
Действительность в соответствии с эстетикой соцреализма уверенно опережала вымысел. Иван Ефремов, опубликовавший за четыре года до Программы свою «Туманность Андромеды», объяснялся:
«Сначала мне казалось, что гигантские преобразования планеты в жизни, описанные в романе, не могут быть осуществлены ранее, чем через три тысячи лет… При доработке романа я сократил намеченный срок на тысячелетие».
Тут существен порядок цифр. Про тысячелетия знали и без Ефремова — то, что когда-то человечество придет к Городу Солнца, алюминиевым дворцам, Эре Великого Кольца. Потрясающе дерзким в партийной утопии был срок — 20 лет.
Коммунизм для нынешнего поколения
Во «Введении» новой Программы сказано, о каких пространственных границах идет речь: «Партия рассматривает коммунистическое строительство как великую интернациональную задачу, отвечающую интересам всего человечества». Именно так — всего человечества.
Что касается временных пределов, они были четко указаны в последней фразе Программы: «Партия торжественно провозглашает: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!»
«Нынешнее поколение» — это было ясно каждому. Это когда подрастут внуки. Когда женится сын. Когда станешь взрослым.
Публицист Шатров нарисовал картинку обсуждения проекта Программы:
«Весть о высшем счастье человека стучится во все двери. Желанной и дорогой гостьей она входит в каждый дом.
— Читали?
— Слышали?
— Мы будем жить при коммунизме!»
Сценка довольно точно передает ощущение мозгового сдвига, возникающего при чтении Программы. Надо отдавать себе отчет в том, что никто и не заблуждался насчет построения коммунизма в 20 лет. Любой мог выглянуть в окно и убедиться в том, что пока все на месте: разбитая мостовая, очередь за картошкой, алкаши у пивной. И даже ортодокс понимал, что пейзаж не изменится радикально за два десятилетия.
Но Программа и не была рассчитана на выглядывание из окна и вообще на соотнесение теории с практикой. В ней отсутствует научная система изложения, предполагающая вслед за построением теории стадию эксперимента. Текст Программы наукообразен—и только. При этом философские, политические, социологические термины и тезисы с поэтической прихотливостью переплетаются, образуя художественное единство.
Сюжет Программы построен, как в криминальном романе, когда читатель к концу книги и сам уже понимает, кто есть кто, но все же вздрагивает на последнем абзаце, в сладостном восторге убеждаясь в правильности своей догадки:
«— Читали?
— Слышали?
— Мы будем жить при коммунизме!»
Поэзия партийных решений
Положения Программы не доказывались, а показывались, апеллируя скорее к эмоциям, чем к разуму. Когда-то Каутский грустил о временах, «когда каждый социалист был поэтом и каждый поэт—социалистом». Эти времена диалектически возрождались на глазах поколения 60-х. Программа партии была безнадежно неубедительна логически, но доказывала верность обозначенной цели и выбранного пути самим своим появлением.
Сам факт существования Программы—при всех очевидных содержащихся в ней нелепостях — опровергал эти нелепости. Цифры Программы не соответствовали здравому смыслу, но вполне укладывались в законы волевого счисления.
Характерно, что самые впечатляющие положения Программы были отнюдь не самыми важными. Все говорили о том, что будет бесплатный транспорт, бесплатные коммунальные услуги, бесплатные заводские столовые. Дело, видимо, именно в прочтении Программы как художественного текста, в котором конкретные и внятные детали берут на себя функцию пересказа.
Трудно пересказать своими словами лирическое стихотворение или дальнейшее развитие принципов социалистической демократии. Но вот с приключенческим рассказом или бесплатным проездом в автобусе это сделать куда проще.
Также и в Моральном кодексе: запавшие в душу советского человека заповеди, которые чаще всего повторяются и пишутся на заборах,— это вовсе не самые главные тезисы. Это те, которые выражены афористически:
— кто не работает, тот не ест;
— каждый за всех, все за одного;
— человек человеку—друг, товарищ и’брат.
Эти кристаллы внятности вычленились из массы неудобоваримых формул, вроде «забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния».
Программу КПСС читали немногие. О восприятии ее следует говорить, имея в виду пересказ текста — то есть то, что осталось в сознании после бесконечного бормотания по радио и телевидению, заклинаний в лозунгах и газетах. Конечно же, вышли в свет тысячи всяких научных трудов, трактующих Программу, но это фактор, который имеет отношение к пропаганде или карьере. Другое дело — сфера воображения.
Поэт Долматовский вопрошал:
Великая Программа, дай ответ,
Что будет с нами через двадцать лет?
Вопрос кажется глупым: ведь как раз про это в самой Программе и написано. Но в том-то и дело, что по сути ее текст предназначен не для буквального восприятия, а именно для трактовки, пересказа про себя и вслух, переосмысления, для полета фантазии.
О чем мечтали люди?
Лирик мечтал о том, что «все лучшее в эпохах прошлых в дорогу заберем с собой». Он складывал в романтический рюкзак «и Моцарта, и стынь есенинских берез», отдавая дань интернационализму, партийности и почвенничеству.
Человек попроще размышлял о свободном столике в ресторане и отдельной квартире. «Нигде не скажут «нет мест». Задумал жениться—мать не спросит с удрученным видом: «А где жить-то будете?»
Прямое воплощение идеалов 17-го года виднелось неисправимому комсомольцу. «Глаза Программы смотрят нам в глаза, в них — нашей революции метели».
В представлении сатирика мечты о совершенном обществе причудливо, но гармонично сочетались с тревогой о будущем своей профессии: «При коммунизме человека общественные суды будут приговаривать к фельетону!»
Поэтическая энциклопедия тем и прекрасна, что каждый находит в ней свое, как Белинский находил что ему нужно в «Евгении Онегине».
Заботы сатириков, кстати, были самыми показательными. Предполагалось, что недостатки должны изживаться с нечеловеческой быстротой — то есть со скоростью, соответствующей новой шкале времени. Сатирики сбились с ног в поисках персонажей для фельетонов будущего. После долгих дебатов в качестве резерва духовного роста остались грубияны, равнодушные, эгоисты. Остальных следовало забыть на перроне, когда государственный поезд отправится в коммунизм.
Это так буквально и изображалось: перрон, а на нем пестрый стиляга, синеносый алкоголик, толстая спекулянтка, прыщавый тунеядец. Все они задумчиво смотрели на отходящий состав с молодцеватыми пассажирами. Паровоз уезжал туда, где царствовали нестяжательство, братство, искренность. В новую Утопию.
30 июля 1961 года, когда страна прочла проект Программы КПСС, построение коммунистического общества этим и закончилось— то есть его построил каждый для себя, в меру своего понимания и потребностей. Во всяком случае, страна так или иначе применила Программу для насущных надобностей.
Жизнь предлагает художественные детали в загадочном обилии. 30 июля 1961 года в том же номере «Правды», где был напечатан текст Программы КПСС, нашлось место сообщению о выходе в свет очередного 22-го тома Полного собрания сочинений В. И. Ленина. Именно в этом томе содержатся слова вождя:
«Утопия… есть такого рода пожелание, которое осуществить никак нельзя, ни теперь, ни впоследствии…»
Совпадение, конечно, символическое. Но вряд ли кто по-настоящему надеялся Программу КПСС осуществить — «ни теперь, ни впоследствии». Сам процесс, который именовался (всерьез или иронически) строительством будущего, продолжал творить небывалый в мировой истории феномен—советского человека.
Из книги П. Вайля и А. Гениса “60-е. Мир советского человека”
Источник: cccp2.mirtesen.ru
Как не построили светлое будущее. К годовщине коммунизма в 1980 году
Идеологическим обоснованием рыночного капитализма в РФ с самого начала стала декоммунизация. Рецидивы этой практики периодически случаются, хоть и затухают. Зато в одной соседней республике мы можем наблюдать её во всей красе: там в 1990-х с собственным прошлым недоборолись, теперь навёрстывают. Заодно и мы можем проследить, приведёт ли это хоть к каким-то положительным результатам.
Сегодня, когда мы справляем 55-ю годовщину того, что так и не было построено, стоит поговорить о том, что своя «декоммунизация» была даже в СССР. Но и тогда ничем хорошим это не кончилось.
«За работу, товарищи!»
К началу 1950-х годов установилась традиция проводить съезды партии примерно раз в 4-5 лет. XXI и XXII съезды выбиваются из этого графика. Дело в том, что XXI съезд (1959) был внеочередным и на нём было принято несколько важных решений. Во-первых, утверждён 7-летний экономический план, в котором едва ли не впервые имелся акцент на увеличение товаров народного потребления. Во-вторых, зафиксировано важное решение: в СССР построен социализм, переходим к строительству коммунизма.
Этот временной период (1959–1961) можно освежить в памяти просмотром фильма «Королева бензоколонки», вышедшего на экране в 1962 году. Действие происходит в Украинской ССР, однако в те годы это не имело решающего значения – страна-то одна. Как раз в фильме хватает эдаких «маячков», которые подтверждают обоснованность решения съезда в 1959 году:
– столица союзной республики, отстроенная после войны – красивый, зелёный город;
– рейсовые автобусы, везущие отдыхающих в Ялту;
– вендинговый автомат с одеколоном;
– шикарный автопарк (от мотоцикла до БелАЗа) – как ненавязчивая демонстрация промышленного потенциала;
– мобильный кинозал для жителей деревень.
Никита Хрущёв, выступая на XXI съезде, упаковал причины этих и прочих достижений в следующую фразу: «Осуществляя политику индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства, наш народ под руководством партии и её Центрального Комитета, во главе которого долгие годы стоял И.В. Сталин, совершил глубочайшие преобразования». В общем, вряд ли можно сказать точнее и короче. Хотя реверанс неожиданный, учитывая доклад того же Хрущёва на закрытом заседании XX съезда в 1956 году.
«Наши цели ясны, задачи определены»
Раз социализм построен, автоматически встаёт проблема: чем заниматься дальше? XXII съезд партии дал на него ответ: «Партия торжественно провозглашает: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!». Впоследствии эту фразу изъяли из Третьей программы КПСС, которая также была принята на съезде, однако хлёсткая фраза к тому времени уже жила своей жизнью, превратившись в своего рода обет партии и правительства перед народом.
Тут самое время задать вопрос. А чем, собственно, отличается социализм от коммунизма? В чём отличие того, что построили к 1959 году (Ялта, автопром, одеколон из автомата), от того, что строить только собирались? Съезд пообещал:
1. Решить продовольственный вопрос (трагическая история, случившаяся спустя год в Новочеркасске, показала, что вопрос актуален).
2. Решить жилищный вопрос.
3. Закрыть проблему дефицита.
4. Облегчить тяжёлый ручной труд в сельском хозяйстве.
Однако это частности. Главным отличием коммунизма от социализма, согласно классикам марксизма, было постепенное (по мере приближения к коммунизму) отмирание государства.
Этот момент тоже не был забыт. Фраза об отмирании государства, конечно же, предполагает не его ликвидацию, а лишь переход функций управления к обществу в целом, исчезновение аппарата принуждения. Подготовить общество к такой роли должен был известный многим документ, также принятый на этом съезде: «Моральный кодекс строителя коммунизма».
Почему не смогли
Как мы знаем, коммунизм построен не был – ни в 1980 году, как обещала Программа КПСС, ни позже. Более того, случилось то, о чём Никита Хрущёв ещё в 1959 году сказал как о невозможной вещи, – реставрация капитализма.
Почему коммунизм построить не удалось? Созданный к 1959 году социально-экономический уклад – это, по сути, выполненный план ГОЭЛРО и задания первых пятилеток. А вот дальнейшие планы относятся к сфере, где возможности любой государственной власти исчерпываются благими пожеланиями участникам строительства. Нельзя заставить быть счастливым и жить по правде.
Часто приходится слышать, что с коммунизмом у СССР не получилось из-за изнурительной гонки вооружений. Во-первых, она была изнурительной не только для нас. Во-вторых, как отмечалось выше, коммунизм – это не тонны, тысячи штук и кубометры. Не тысячи новых предприятий. Это изменение человека и общества, влиять на которое партия и правительство могли только опосредованно.
Есть и ещё один важный момент. Это сегодня мы знаем, что в результате ничего не вышло. А тогда, в начале 1960-х, вряд ли кто-то допускал даже теоретическую возможность неудачи. 7 месяцев назад в космос полетел первый в мире космонавт Юрий Гагарин – какие после такого могут быть невыполнимые задачи?
Однако началась эпоха строительства коммунизма, следует признать, довольно странно. Иосифа Сталина, под руководством которого советский народ «. совершил глубочайшие преобразования», вынесли из Мавзолея. Памятники убрали, улицы переименовали, накал разоблачений усилили до такой степени, что даже Солженицын материалы съезда похвалил.
Нет, мы не к тому, что в каждом городе для построения коммунизма обязательно должно быть по памятнику Сталину и по две улицы его имени. А к тому, что как-то странно руководство партии решило приступить к выполнению задачи. Конечно, мощный экономический фундамент, построенный в годы сталинских пятилеток, никуда от этого не делся. Но начать совершенствование человеческой морали с аморальной чёрной неблагодарности и шельмования – это как-то слишком неожиданно даже для столь беспрецедентных планов, как «коммунизм к 1980 году».
Однако даже из отрицательного результата можно извлечь опыт.
Во-первых, государство имеет свой предел эффективности, выходить за который не следует. Более того, как показала практика, такой выход может привести к распаду государства.
Во-вторых, теоретически можно затевать любые, даже самые крутые преобразования. Однако худшее, что можно при этом сделать – начать их с огульного охаивания достижений предшественников. Специальным гостем XXII съезда был Василий Шульгин, правый депутат трёх Государственных дум и один из идеологов белого движения. От своих взглядов Шульгин не отрёкся до самой смерти, что, впрочем, не мешало ему ещё в 1920 году написать: «. Они (большевики) восстановили русскую армию… Как это ни дико, но это так… Знамя Единой России фактически подняли большевики… Фактически Интернационал оказался орудием… расширения территории… для власти, сидящей в Москве… Нельзя не видеть, что русский язык во славу Интернационала опять занял шестую часть суши… Большевики: 1) восстанавливают военное могущество России; 2) восстанавливают границы Российской державы. ».
Периодические обращения власти к практике декоммунизации – это повторение ошибки Хрущёва и XXII съезда. Не нужно плевать в прошлое, нужно смотреть в будущее.
Источник: histrf.ru