Внешне благополучную «самую эффективную» особую экономическую зону России сотрясают скандалы — от возможно необоснованных сокращений персонала и порчи природных ресурсов до якобы процветающего в застенках ОЭЗ «схематоза» и коррупции.
Особая экономическая зона (ОЭЗ) «Алабуга» появилась в 2006 году в 10 км от Елабуги с целью привлечь в экономику Татарстана и России иностранные инвестиции. Компаниям-резидентам предлагали весьма выгодные «бонусы». Нулевые ставки по налогам на имущество, землю и транспорт. Всего 2% налога на прибыль в первые пять лет, а затем 7% — на еще пять лет и 15,5% до 2055 года (при стандартной ставке в 20%). Кроме того, таможенные льготы и бесплатное подключение к сетям снабжения энергоресурсами.
Наша справка
Согласно открытым данным, АО «ОЭЗ ППТ «Алабуга» основано 24 июля 2006 года. Основной вид деятельности связан со строительством жилых и нежилых зданий. Генеральный директор — Тимур Шагивалеев. Единственный собственник — министерство земельных и имущественных отношений Татарстана. Уставный капитал — 25,7 млрд рублей.
Женщина расстроилась, увидев дом построенный сыном, войдя внутрь от разочарования ничего не осталось
По итогам 2020 года организация отчиталась о выручке в 1,58 млрд рублей, чистый убыток за тот же период — 861 млн рублей.
Для резидентов площадка вроде бы оказалась интересной. По итогам 2020 года их выручка составила 87 млрд рублей. Государству же окупить свои вложения оказалось гораздо сложнее. Всего в проект «Алабуги» было вложено порядка 25 млрд рублей, из которых около 7 млрд — инвестиции Татарстана, рассказывал в одном из интервью Шагивалеев. И если федеральный бюджет резиденты пополнили примерно на 23 млрд рублей (данные на апрель 2021 года), то республика пока получила только 5,1 млрд рублей.
Под конец 2021 года наблюдательный совет ОЭЗ одобрил сценарий развития площадки, который предполагает инвестиции в инфраструктуру в размере 200 млрд рублей в течение пяти лет. Правда, скорее всего, за счет привлечения частных кредитных средств. Но раз единственный учредитель ОЭЗ — республиканское министерство, то можно сказать, что и в долг вроде как берет регион.
При этом интересно, что с момента обострения политической обстановки в мире в 2014 году «самая эффективная» площадка в стране остается убыточной. В последние несколько лет ежегодный чистый убыток разнится от 800 млн до 1 млрд рублей.
Насколько полезна для экономики такая зависимость от зарубежных вложений — вопрос открытый. Пример Ford Sollers в Челнах показал, что иностранные предприятия в любой момент могут закрыть завод любого масштаба, если это согласуется с их интересами. А вот с последствиями — оказавшимися без работы сотнями человек — разбираться придется уже местным властям.
«Никто не обязан с тобой работать»
Учитывая практику приглашения представителей СМИ на открытие едва ли не каждого завода на территории ОЭЗ, не удивительно, что критики площадки в медиапространстве не так много. Между тем в августе 2021 года в Телеграм-канале «Татарская Якудза» было опубликовано письмо, в котором рассказывалось о якобы не самых «чистых» схемах работы строительного блока «особой экономической».
Сталинские высотки: легенды и факты
Речь в посте идет о двух управленцах — заместителе генерального директора ОЭЗ по строительству Артуре Ярулине и генеральном директоре компании «Алабуга Девелопмент» Сергее Бочихине. По словам автора поста, организация, возглавляемая Бочихиным, является «дочкой» ОЭЗ. И якобы «активно без конкурса» выигрывает «строительные тендеры материнской компании, а это, на минуточку, объекты на сотни миллионов в год». При этом «Алабуга Девелопмент», утверждается в публикации, почти не получает прибыли, не обладает ни техникой, ни рабочими, ни опытом.
Наша справка
По данным открытых источников, компания «Алабуга Девелопмент» создана в ноябре 2016 года. Основной вид деятельности связан со строительством жилых и нежилых зданий. Генеральный директор — Сергей Бочихин. Единственный собственник — «ОЭЗ ППТ «Алабуга». По итогам 2020 года организация отчиталась о выручке в 3,15 млрд рублей. Чистая прибыль за тот же период — 15,52 млн рублей.
Компания значится победителем тендера на реконструкцию очистных сооружений ОЭЗ за 783 млн рублей, а также выступала генеральным проектировщиком многофункционального комплекса для сотрудников и гостей «Алабуги».
«Даже если ты дешевле, у тебя огромный опыт и вообще ты очень положительный со всех сторон подрядчик, это совсем не значит, что ты выиграл. Потому что этот тендер без официального статуса. «Никто не обязан с тобой работать», — говорят они!
Ежели каким-то невероятным образом (получив нужную информацию от младых инженеров) тебя признали победителем, тебе кулуарно заявляют, что на твою цену будет сверху добавлено 21% за услуги генерального подряда. Здорово, не правда ли? А налоги с них платить мне. А у них прибыль — сущие копейки. Где деньги, Зин? 21% с трех миллиардов отличное подспорье в кризис», — жалуется автор поста (орфография и пунктуация сохранены. — Ред.)
В декабре — очередная публикация. Повестка все та же: подрядчики жалуются на «схематозы» и не желают работать с местными «любителями получить откат». При этом на ОЭЗ якобы «точит зуб» и Госстройнадзор Татарстана, который выявляет многочисленные нарушения, а руководство площадки «игнорирует большинство предписаний». Что косвенно подтверждает и картотека арбитража — за ноябрь 2021 года в базе значится два дела против ОЭЗ, где истцом выступает Госстройнадзор республики.
Кроме того, претензии к «Алабуге» возникли у прокуратуры — здания, построенные на участках под промышленные объекты, использовали как общежития для студентов. Однако суд дело закрыл ввиду «малозначительности деяния» и ограничился устным замечанием. А вот за прорвавшуюся канализацию по иску Росприроднадзора уже пришлось заплатить.
Экология
Скандалы вокруг ОЭЗ, связанные с экологией, тянутся уже несколько лет. Удивительного мало — все-таки количество заводов «на квадратный метр» на площадке зашкаливает. Что вряд ли радует живущих в десяти минутах езды жителей Елабуги.
Еще в 2016 году елабужане активно жаловались в социальных сетях на смрад, распространяющийся по улицам города. Тогда многие горожане обвиняли в неприятном запахе завод «САРИЯ Био-Индастрис Волга», который занимается переработкой пера птицы, крови забитых животных и птиц, мясного сырья.
Активисты рассказывали, что на предприятие целыми рефрижераторами привозят трупы умерших зверей со всей страны, а затем перерабатывают в костную муку. Что сопровождается соответствующим запахом. На предприятии, однако, обвинения отрицали. Дескать, все так организовано, что неприятного запаха быть не может.
Тем не менее в мае 2018 года «Сария» и Минэкологии Татарстана подписали соглашение о реализации «Плана мероприятий по глубокой очистке выбросов загрязняющих веществ в атмосферу до 2021 года». Что сразу заставляет подумать о том, что выбросы все же есть и, похоже, раньше очищали их не очень глубоко. В планах было строительство к концу 2019 года очистных сооружений, которые позволят устранить зловоние на территории «Алабуги» (то самое, которого не было). В середине 2019-го жалобы на «амбре» снова поступали, но позже подобных обращений не было.
В ноябре 2021 года на территории ОЭЗ вблизи села Большая Тарловка было зарегистрировано нарушение правил обращения с опасными для окружающей среды веществами. Если точнее — произошел сброс сточных вод из канализационного коллектора. Причиной стал прорыв водопровода, принадлежащего «Алабуге».
В результате был загрязнен участок в 834 кв. метра (по площади — что-то в районе уличной хоккейной коробки). По результатам проб уровень железа был превышен в четыре раза, марганца — почти в три раза, АПАВ — почти в 10 раз. Решением суда ОЭЗ обязали выплатить властям Елабужского района 2 млн рублей штрафа.
Редакция KazanFirst ожидает комментария от ОЭЗ «Алабуга» в части проверок Госстройнадзора Татарстана и работы в экологическом направлении.
Кадры
ОЭЗ позиционируется как большой и перспективный проект, что всегда привлекает лучшие кадры. Тут и амбициозные задачи, и развитие, и достойная оплата труда. Руководители площадки часто повторяют, что нуждаются в квалифицированных кадрах и даже готовы сами их растить. Правда то, как поступают с работниками, может говорить, что атмосфера «внутри» далеко не такая сказочная.
Например, в июле 2018 года работники ОЭЗ массово жаловались на «притеснение и возможное увольнение» в результате тестирования, посвященного корпоративной культуре и компетенции. Сотрудникам, даже занимающим весьма серьезные посты и в течение десятка лет поднимавшим ОЭЗ с нуля, задавали вопросы в духе «докажи, что Земля плоская» и «как разместить в холодильнике слона».
По результатам такой проверки «компетенций» эффективные менеджеры настояли на том, чтобы больше 150 человек подписали срочный договор. С перспективой расторжения и последующего увольнения через несколько месяцев. Кто-то ушел сам, испугавшись неопределенности. Некоторых сотрудников, по их словам, буквально «выдавили» с ОЭЗ, а добиваться справедливости пришлось в суде.
Источник: kazanfirst.ru
Основатели Новосибирска (исторический очерк)
Новосибирск, как и полагается, родила женщина — Сибирь-матушка, однако роды города-богатыря на пересечении могучей сибирской реки и Великого рельсового пути принимали мужчины. Основателем по сложившемуся у нас стереотипу принято считать только одного, но на самом деле у истоков будущей столицы Сибири стояло несколько замечательных российских мужей, чьи имена навечно вписаны в историю Транссиба и освоения бескрайних пространств за Каменным Поясом.
Кроме известного всем Н.Г. Гарина-Михайловского, это и В.И. Роецкий, и Н.А. Белелюбский, и Г.М. Будагов, и Н.М.
Тихомиров, каждый из которых своим талантом и трудом активно способствовал появлению нашего прекрасного города на Оби.
Жизнь яркая, как вспышка
Многие и многие новосибирцы появление своего города связывают непосредственно с именем инженера-путейца и известного русского писателя Н.Г. Гарина-Михайловского. (Благодарные горожане и площадь в его честь назвали, и станцию метрополитена). И это, в общем-то, справедливо, поскольку он сделал все от него зависящее, чтобы Транссибирская магистраль пересекла Обь именно там, где впоследствии появился город, которому будет суждено сделаться крупнейшим промышленным, научным и культурным центром на востоке России.
Правда, в отличие, скажем, от Петербурга, возникшего по указующему царскому персту именно в том месте, где он сейчас стоит, с Новосибирском произошло несколько иначе. Во всяком случае, никто не выходил на дикий брег реки и не восклицал гордо: «Здесь будет город заложён!» Ни о каком городе еще и речи не было. Поначалу искали лишь наиболее удобный переход будущей железной дороги через Обь.
Первоначально предполагалось прокладывать дорогу через Колывань, с выходом на Томск. Но еще за пять лет до того, как в апреле 1991 года начнутся детальные изыскания, военные топографы, проводившие съемку и гидрографическое обследование этой части бассейна Оби, нашли более удобный переход — южнее Колывани, в районе Кривощёково.
Рекогносцировочные разработки военных топографов были известны как начальнику изысканий и строительства Западно-Сибирской железной дороги К.Я. Михайловскому, так и его однофамильцу и подчиненному — начальнику Пятой Колыванской партии Н.Г. Гарину-Михайловскому (тогда еще просто Михайловскому, ибо приставка Гарин появится позже, когда он выпустит первые свои книги).
Так вот, Н.Г. Гарин-Михайловский был в числе тех, кто считал, что строительства моста через Обь в районе села Колывань, по ходу старинного Московского тракта, крайне невыгодно из-за большого (до 12 верст) разлива реки в половодье и неустойчивых грунтов для мостовых опор.
И возглавляемая им Пятая Колыванская партия в процессе детальных рабочих изысканий определила окончательное место железнодорожного перехода через Обь (в районе села Кривощёкова). Всполошившиеся томские и колыванские предприниматели забросали различные столичные департаменты и правительство жалобами, прошениями, ходатайствами, петициями, оспаривавшими заключение изыскателей, а Н.Г. Гарин-Михайловский и вообще был обвинен в предвзятом отношении к Томску и его жителям. И еще немало сил пришлось потратить ему впоследствии, отстаивая этот проект, в борьбе с сибирским купеческим лобби и чиновным бюрократизмом.
Что же за личностью был Николай Георгиевич Михайловский?
Родился он 20 февраля 1852 г. в Петербурге. Отец был боевым офицером, а крестил его сам царь Николай I. Окончив гимназию, будущий писатель поступил в институт путей сообщения (Петербург) и через шесть лет, во время русско-турецкой войны, молодым инженером он был послан в действующую армию строить в Болгарии шоссе. С тех пор Н.Г. Гарин-Михайловский почти всю жизнь занимался строительством: возводил мосты, тоннели, проводил железные дороги; работал и в Батуми, и в Уфе, и в Казанской, и в Вятской, и в Волынской губерниях. И на протяжении многих лет теснейшим образом был связан он с Сибирью, где принимал самое непосредственное участие в прокладке Транссибирской магистрали.
Но работа изыскателя и инженера-путейца была далеко не единственным занятием Н.Г. Гарина-Михайловского в его жизни. «Я в угаре всевозможных дел», — писал он жене. «Разносторонне, по-русски даровитая личность», — говорил о нем А.М. Горький. С чем невозможно не согласиться.
Он был прекрасным инженером, хозяйственником, просветителем (создавал школы и библиотеки для крестьян), издателем (сначала издавал журнал «Русское богатство», объединявший писателей-народников, участвовал в организации журналов «Начало» и «Век», а позже основал марксистскую газету «Самарский вестник»), общественным деятелем, чьи политические взгляды менялись со временем от народничества к социал-демократии. В своем имении под Самарой он не раз скрывал подпольщиков и хранил нелегальную литературу.
В годы первой русской революции через А.М. Горького передавал крупные суммы в партийную кассу. И все это прекрасно уживалось в нем с талантом очень яркого и самобытного писателя. В чем легко убедиться, читая, например его знаменитый автобиографический цикл романов «Детство Тёмы», «Гимназисты», «Студенты», «Инженеры», или произведения на сибирскую тематику (рассказ «Бродяжка», очерковый цикл «Карандашом с натуры» и др.).
Некоторые современники склонны были упрекать Николая Георгиевича в торопливости, «необработанности» его произведений. Особенно очерковых. Он и в самом деле не любил и не мог шлифовать свои вещи, писал обычно второпях, без оглядки, сочиняя где-нибудь в дороге, на ходу, среди массы других неотложных дел («на облучке» — как говорили хорошо знавшие его люди). Сдав рукопись в редакцию журнала, он уже несся в курьерском поезде куда-нибудь в Сибирь… «А потом, — вспоминает один из современников Н.Г. Гарина-Михайловского, — со станций летели телеграммы, где он просил изменить фразу, переделывались или вставлялись целые сцены…»
Шло это от неуемного его темперамента. Он словно бы спешил поспеть за непрерывно разворачивавшимся действом жизни. Он спешил жить и делать. Без репетиций. Как говорится, «с листа».
Тем более что писал Н.Г. Гарин-Михайловский не для славы или денег, а просто как птица поет — из глубокой внутренней потребности. Да и писателем-то, кстати сказать, несмотря на безоговорочное читательское признание, он себя не считал. Хотя к литературным занятиям относился так же увлеченно, страстно, истово, как и ко всему, что делал.
Последний год жизни Н.Г. Гарина-Михайловского был отмечен новыми начинаниями. У него родилась идея театра, в котором бы писатели и артисты в тесной совместной работе искали свежие формы отражения современной жизни. А буквально перед самой кончиной Николай Георгиевич участвует в обсуждении проекта нового литературного журнала. Он даже произнес страстную речь, но вдруг почувствовал себя плохо (сказалось страшное перенапряжение последнего времени, работа по двадцать часов в сутки), вышел в соседнюю комнату, прилег и умер. Случилось это 27 ноября 1906 г.
Вся жизнь этого удивительного, красивого и внешне, и внутренне человека, сравнима была с яркой вспышкой, в пламени которой суждено было до срока сгореть ему самому.
Проверено: лучшего места для перехода нет!
«Кривощёковский» вариант пересечения Оби сокращал протяженность Западно-Сибирской железной дороги на сотню с лишним верст и позволял при этом съэкономить до 4 млн. рублей (а стоимость тех миллионов, заметим, на порядок выше нынешних). Но железнодорожникам было необходимо еще раз проверить имеющиеся варианты мостового перехода (около 80), сделать окончательный выбор и провести изыскания и гидрографические обследования в выбранном месте строительства моста.
С этой целью 19 июня 1991 года из Колывани в сторону Кривощеково двинулся изыскательский отряд инженера В.И. Роецкого, входивший в состав Пятой Колыванской партии.
Об этом человеке, оставшемся на многие десятилетия как бы в тени Н.Г. Гарина-Михайловского, следует сказать особо.
В.И Роецкий родился 1 февраля 1861 году в семье мещан римско-католического вероисповедования (предположительно в Польше). В 1884 г. окончил Петербургский университет «по математическому разряду физико-математического факультета со степенью «кандидата» и в 1887 году — Петербургский институт путей сообщения «со званием гражданского инженера, с правом производства строительных работ».
После окончания обоих вузов служил рядовым в 145 Новочеркасском пехотном полку и был уволен в запас в чине унтер-офицера. После этого В.И. Роецкий начал гражданскую службу инженера-путейца и изыскателя. Сначала в скромной должности младшего помощника делопроизводителя технического отдела Временнного Управления казенных железных дорог.
Здесь он показал себя с наилучшей стороны и привлек внимание начальника изысканий Западно-Сибирской железной дороги (позже и начальника ее строительства) К.Я. Михайловского, который в своем прошении к Управлению назвал его в числе 12 инженеров, которым с 15 апреля 1891 года поручалось проведение изысканий по трассе Челябинск — Мариинск.
Работа предстояла тяжелая и ответственная, и К.Я. Михайловский решил организовать особую изыскательскую партию (Пятую Обскую, как она названа в документах) во главе с В.И. Роецким для определения места железнодорожного моста через Обь. Если районом деятельности Шестой (Колыванской) партии Н.Г.
Гарин-Михайловского предполагалась правобережная территория от Оби в сторону Томска и Мариинска до соединения Западно-Сибирской и Восточно-Сибирской железных дорог, то перед Пятой партией ставилась задача определить направление линии на восток от Оби и обследовать трассу возможной ветки на Томск. Но средств хватило лишь на пять партий, поэтому партию Роецкого (Обскую) формально, на правах отдельного изыскательского отряда с самостоятельным финансированием, включили в состав партии Н.Г. Гарина-Михайловского, назвав последнюю Пятой Колыванской. В.И. Роецкий был назначен старшим инженером и помощником начальника этой партии.
Отряд В.И. Роецкого тщательно обследовал около ста верст берегов Оби вверх и вниз от Колывани. Были выделены и изучены возможные переходы в самых узких местах реки: у селений Скала, Дубровино, Ташара, Орск, Кривощёково и др. Обследования показали, что переход у Кривощёкова имел явные преимущества перед другими вариантами: наименьшую ширину русла и меньшую ширину разлива реки, которая протекала здесь в скалистой «трубе», не позволявшей ей отклониться и обеспечивавшей постоянный характер течения.
Во второй половине августа 1891 года Н.Г. Гарин-Михайловский в связи с завершением основных изысканий выехал в Самару, а В.И. Роецкий, оставшись за начальника Пятой партии, завершил изыскания и предоставил К.Я Михайловскому пояснительную записку с обоснованием преимуществ «кривощёковского» варианта мостового перехода Оби.
Тот, в свою очередь, вместе с подрядчиком по строительству мостов генералом Л.И. Березиным побывал в Кривощёково и, осмотрев место перехода, согласился с выводами В.И. Роецкого. В конечном счете, всеми инстанциями итоги изысканий были одобрены, и Комитет Министров утвердил сроки начала строительства Западно-Сибирской железной дороги с возведением железнодорожного моста через Обь у села Кривощёкова.
Так что вполне можно утверждать, что именно В.И. Роецкий сделал основную работу по окончательному выявлению места для строительства железнодорожного моста через Обь и доказательству преимущества «кривощёковского» варианта. Это подтверждает и Н.Г. Гарин-Михайловский, который в пояснительной записке к Западно-Сибирским изысканиям от 11 ноября 1891 г. писал, что Роецкий, которому было «поручено обстоятельное изучение» реки Оби и возможных вариантов ее перехода, «остановился на переходе на Кривощёково».
Судьба В.И Роецкого — прекрасного инженера, беззаветно служившего своему делу человека — была непростой и закончилась драматично. Постоянное перенапряжение подточило его силы. В 1896 году ему дают отпуск и отправляют лечиться в родные края, в Польшу. Но по дороге болезнь резко обострилась, и он скоропостижно скончался, завершив свою недолгую, но достойно прожитую жизнь.
Поэт мостостроения
«Пишу тебе, дорогая мамочка, еще раз с дороги… Я переехал сейчас на лошадях через Обь и взял билеты до Красноярска…» — писал, пристроившись в маленьком вокзальчике станции Обь, молодой Владимир Ульянов, направлявшийся в сибирскую ссылку. Рано утром 2 (15) марта 1897 года прибыл он в Кривощёково и вот теперь, переправившись на правый берег, ждал отправления поезда №4, который должен был везти его дальше, в Красноярск.
Между прочим, В.И. Ленин оказался одним из первых российских пассажиров, едущих из Европейской России к берегам Енисея сквозным железнодорожным путем. Всего лишь днем раньше от станции Обь до Красноярска открылось временное движение поездов.
Но при чем тут лошади, о которых упоминал в письме Ленин? А дело в том, что мост через Обь был уже хоть и готов, но еще окончательно не принят комиссией, и пассажиры с левого берега на правый переправлялись на лошадях. К прибытию поезда на станцию Кривощёково собиралось много ямщиков. К станции Обь они везли пассажиров по льду реки рядом со строящимся мостом.
Пройдет месяц — и первый из мостов-гигантов Великого рельсового пути (Енисейский и Амурский войдут в эксплуатацию позже) навсегда свяжет два самых крупных и значимых участка Транссиба — Западно-Сибирскую и Средне-Сибирскую железные дороги. Ну а сам Обской мост войдет в историю как крупнейшее сооружение Западно-Сибирской магистрали, которому своим рождением будет обязан один из крупнейших российских городов.
Строился же мост через Обь по проекту знаменитого русского инженера-мостовика, выдающегося ученого в области строительной механики и мостостроения Николая Апполоновича Белелюбского.
Родился он в 1845 году в Харькове. Окончил с золотой медалью Таганрогскую гимназию, а следом и Петербургский институт путей сообщения, где за отличные успехи его имя было занесено на мраморную доску. Он был оставлен преподавать в институте, а параллельно читал лекции в Институте гражданских инженеров, Горном институте и… Академии художеств.
Лично Н.А. Белелюбским и под его руководством разработано более сотни проектов больших мостов, общая длина которых составляет почти два десятка километров. Это мосты практически через все крупные реки Российской империи. Кстати говоря, по проектам Н.А. Белелюбского построены и все крупнейшие мосты Западно-Сибирской железной дороги: в частности, через Обь, Иртыш, Ишим, Томь.
Николай Апполонович обладал чувством нового и всегда старался воплотить в жизнь самые прогрессивные и новые идеи. Поэтому все сооружения Н.А. Белелюбского отличались смелостью технических решений, улучшенной конструкцией, экономичностью и высокой надежностью. Он и студентов призывал: «Стройте рачительно, бережно, экономично, прочно. И ново.
Это дело на века».
Как ученый Н.А. Белелюбский представлял русскую науку на многих международных железнодорожных конгрессах и выставках. О его мировом признании свидетельствует тот факт, что он избирался почетным доктором инженерных наук Германии, Франции, Англии, его творчество было представлено на многих международных выставках (на Парижской он был удостоен высшей награды).
Деятельность Н.А. Белелюбского была вообще чрезвычайно широка и многогранна Современники даже говорили, что он не человек, а целое министерство, а то и два.
Умер Н.А. Белелюбский 4 августа 1922года в Ленинграде. И одним из памятников ему стал сооруженный по его проекту мост через Обь, отличавшийся оригинальностью как один из первых в России мостов, пролеты которого перекрывались металлическими конструкциями консольно-балочного типа. В проекте Обского моста Н.А. Белелюбский применил и другие смелые технические решения, которые позволили этому грандиозному сооружению верой и правдой служить без всякой передышки почти сто лет.
Главный строитель Обского моста
В конце февраля 1893 года проект Обского моста был утвержден, а уже 30 апреля, с открытием навигации, на правый берег Оби, напротив села Большое Кривощёково (чуть ниже речки Каменки), высадился первый отряд мостостроителей, прибывших сюда после завершения Самаро-Златоустовской железной дороги на судах «Товарищества Западно-Сибирского пароходства и торговли». Днем позже конным поездом в шесть экипажей из Колывани прибыл с группой специалистов инженер Г.М. Будагов, которому было поручено руководить строительством моста.
Григорий Моисеевич Будагов — инженер-путеец, начальник работ по постройке Обского моста — был, как и другие «отцы-основатели» нашего города, личностью заметной и неординарной.
Родился он в 1852 году в Петербурге. Окончил с серебряной медалью гимназию и Петербургский институт путей сообщения. Работал на изысканиях железнодорожной линии на участке Сызрань — Самара. Был инспектором на постройке моста через Волгу помощником начальника строительства моста через Днестр, начальником участка на строительстве железной дороги Уфа — Златоуст.
Здесь, кстати, он подружился с Н.Г. Гариным-Михайловским. Отсюда Г.М. Будагов был направлен на берега Оби. Так что к постройке Обского моста он приступил уже опытным инженером.
С мая 1893 года начались подготовительные работы, а спустя год, 20 июля 1894 года, «в полдень, в присутствии губернатора, тайного советника Тобизена, строителей Михайловского и Меженинова, многочисленной публики и при огромном стечении народа состоялась торжественная закладка железнодорожного моста через Обь у села Кривощёкова».
Строительство моста сразу же приняло широкий размах: заготавливали лес, рыли котлованы, тесали камень, подвозили и собирали кессоны. На реке, с огромных плотов-барж возводились каменные опоры. Вместе с мостом активно строилось все, что прямо или косвенно было связано с ним или с Транссибом: примыкающие с востока и запада участки железной дороги, трехкилометровая ветка от пристани к станции Обь, депо, ремонтные мастерские, вокзальное здание, водонапорная башня, лесопильный завод…
Мост, как магнит притягивал к себе большие массы людей. На строительстве мостовых объектов трудилось около пяти тысяч человек, да еще летом прибавлялось десять тысяч сезонных рабочих. Этот бурный переселенческий поток привел к образованию двух новых поселков: один — в устье Каменки, где селились в основном мостовики, другой — в районе станции, где жили преимущественно путейцы.
Поселки росли стремительно и стихийно, обрастая, как валежины опенками, халупами, полуземлянками, разного рода «балагашками». Чтобы упорядочить этот процесс и закрепить рабочих на строительстве, по распоряжению Г.М. Будагова, за рекой Каменкой строили ускоренными темпами общежития и усадебные дома с хозяйственными постройками. К 1896 году возникло здесь более двадцати таких жилых кварталов. Возникли и первые улицы: Кривощёковская, Каинская, Колыванская, Александровская — в поселке у Каменки; Михайловская, Вокзальная — в пристанционном поселке.
Прекрасный специалист и организатор, Г.М. Будагов сумел сплотить собравшихся из разных концов России людей многих профессий в единый трудовой коллектив, возводивший в рекордные сроки и огромный мост, и станцию, и подъездные пути, и жилые кварталы, и многие другие необходимые объекты.
Г.М. Будагов пользовался среди рабочих огромным уважением и авторитетом. И не только как хороший руководитель. За строительством моста он не забывал о создании нормальных условий жизни для своих рабочих. Он открыл бесплатную школу для детей рабочих-строителей, содержавшуюся на его же средства. При школе была библиотека с залом для любительских спектаклей и концертов.
Школа эта находилась около реки Каменки, в самом начале нынешней улицы Большевистской. Днем там обучались ребятишки, а вечером — взрослые. В этой школе дети получали учебные пособия бесплатно, а в зимние каникулы, у елки, им раздавались подарки.
Школьные педагоги, приглашенные на работу самим Будаговым, не только учили детей, но и вели культурно-просветительскую работу: проводили воскресные чтения для взрослых, организовали хор и драмкружок, ставили пьесы русских классиков. Любопытно, что декорации к пользовавшимся большим успехом любительским спектаклям изготавливали и рисовали инженеры и техники, работавшие под началом Г.М. Будагова.
С легкой руки Георгия Моисеевича подобная школа появились и в Кривощёково. Г.М. Будаагов был попечителем обеих этих школ и заботился о них несколько лет, пока велось строительство моста. Народ так и называл их — «будаговскими».
Хороший пример заразителен, и в 1896 году на станции Обь на частные средства, собранные по подписке, открыли еще одну школу.
В 1896 году Г.М. Будагова назначили помощником начальника строительства Средне-Сибирской железной дороги, и он переехал в Томск. Но жители Новониколаевска его не забыли: в знак глубокого уважения и признания его заслуг одна из улиц города (нынешняя Большевистская) с 1894 по 1920 годы называлась Будаговской.
После революции 1917 года Г.М. Будагов был членом технического комитета Комиссариата путей сообщения и членом Всероссийского совета народного хозяйства.
Свою жизнь Г.М. Будагов закончил в родном городе на Неве в 1921 году.
Разъезд Тихомирова
Завершил строительство Обского моста, приняв эстафету от Г.М. Будагова, инженер путей сообщения Николай Михайлович Тихомиров — еще один представитель замечательной плеяды первопроходцев Великого Сибирского рельсового пути. Он прожил недолгую — всего 43 года, но яркую и насыщенную жизнь, 15 лет которой были отданы изысканиям, проектированию и строительству железных дорог: Самаро-Уфимской, Оренбургской, Западно-Сибирской, а также строительству мостов через Ишим и Обь.
Родился Н.М. Тихомиров в Вятке 30 июня 1857 года в многодетной семье отставного чиновника. Отец умер рано, но мать сумела вывести всех детей в люди, дать им образование.
Николай Михайлович окончил Петербургский институт путей сообщения, после которого был определен в общество Балтийских железных дорог помощником начальника дистанции, но через год хорошо зарекомендовавший себя специалист поступил в распоряжение начальника работ по постройке Самаро-Уфимской дороги для производства изысканий и составлению проектов на участке Уфа-Златоуст. Нужно было преодолевать холод, голод, опасности диких неизведанных мест.
Не все выдерживали эту нелегкую ношу. Но прав был Н.Г. Гарин-Михайловский, писавший о таких, как Роецкий или Тихомиров, молодых инженерах, что для них «нет выше счастья, как работать во славу своей отчизны и сознавать, что работой этой приносишь не воображаемую, а действительную пользу».
Где-то здесь, на строительстве Самаро-Уфимской железной дороги, и родилась дружба двух талантливых людей, коллег по профессии, — Н.Г. Гарина-Михайловского и Н.М. Тихомирова. И еще не раз в течение жизни сводила их судьба, и всегда они находили помощь и поддержку друг у друга в трудных обстоятельствах.
Когда в 1890 году участок Уфа-Златоуст был сдан в эксплуатацию, Н.М. Тихомиров, получив благодарность, был зачислен в общество Оренбургских железных дорог. А с весны 1893 года работа инженера путей сообщения Н.М. Тихомирова была связана со строительством Западно-Сибирской железной дороги.
Он работает начальником дистанции, участвует в сооружении моста через Ишим, какое-то время занимается строительством соединительной ветки между Уральской и Сибирской железными дорогами. Работа была трудная, напряженная, но Тихомиров блестяще справляется с ней и «за отличную, усердную и ревностную службу» награждается орденом Св. Станислава 3-й степени.
После чего его назначили начальником 9 участка (Каргат — Кривощеково) службы ремонта пути. В августе 1895 года Тихомироов с семьей переезжает в Новониколаевск и поселяется в доме Будагова. Ему предстояло завершить сооружение последнего пролета Обского моста.
В конце марта 1897 года проводились испытания моста, а 5 апреля было открыто «правильное» движение. Мост, строившийся в общей сложности четыре года и стоивший около двух миллионов рублей, был сдан в постоянную эксплуатацию.
В эти дни, вспоминала жена Н.М. Тихомирова, он спал по два-три часа в сутки и на вопросы «когда же ты будешь отдыхать» отвечал: «Вот организую все — налажу и контору, и кадры, покатится правильное движение — тогда и отдохну».
И организовал, и наладил. Сам отличавшийся исключительной ответственностью, честностью и справедливостью, он и людей себе подбирал соответствующих. Потому и дело ладилось.
Но в истории Новониколаевска и Транссиба Н.М. Тихомиров остался не только как строитель, поставивший точку в сооружении одного из крупнейших мостов Сибири.
По завершении мостовых работ Николаю Михайловичу приказом Министерства путей сообщения было определено руководить строительством собора Александра Невского. Как и ко всему, что бы ни делал, к новому заданию. Н.М. Тихомиров отнесся с большой ответственностью и самоотдачей.
Мария Ананьевна Тихомирова впоследствии вспоминала, что муж нередко брал ее с собой на строительство и говорил: «Вот посмотри, — ни одной трещины не будет, а вот в Петербурге Исаакий всегда в лесах стоит…». Собор заложили в апреле 1897 года, а через два с небольшим года, в самом конце 1899-го состоялось освящение храма.
В «Путеводителе по Великой Сибирской дороге» 1901 года издания дано описание Новониколаевска, в котором, в частности, сказано: «В центре поселения, раскинувшегося почти на десять верст вдоль берегов реки Оби и ее притока реки Каменки, сооружен на суммы, пожертвованные Его Императорским Величеством и на жертвы и приношения частных лиц… красивый каменный храм, долженствующий служить памятником Царю-миротворцу на Великом Сибирском пути… Храм каменный с тремя престолами, главный — во имя Александра Невского и два боковых — во имя Св. чудотворца Николая Мирликийского и великомученика Георгия Победоносцева».
А насчет «трещин» Николай Михайлович оказался совершенно прав: храм получился величественным, сделанным на века. Он и сегодня, более чем через столетие продолжает верно служить Господу Богу и его прихожанам.
Помимо храма, не оставлял Н.М. Тихомиров и активной общественной деятельности. В 1897 году он принимает участие в Первой Всеобщей переписи населения, за что получает награду — «темно-бронзовую медаль».
В эти же годы с большим вдохновением организовывал Николай Михайлович первое в Новониколаевске добровольное пожарное общество. Его стараниями была возведена пожарная каланча — объект для часто горевшего деревянного Новониколаевска чрезвычайно важный — с надписью «Один за всех и все за одного. И немалое время пожарный обоз находился на территории начальника 9 участка службы пути, которую из-за этого долго называли «Тихомировская ограда».
Умер Н.М. Тихомиров 27 октября 1900 года неожиданно, от кровоизлияния в мозг. На его могиле возле собора Александра невского была установлена гранитная плита с надписью золотыми буквами: «Здесь покоится прах строителя храма сего, Тихомирова Николая Михайловича (1857 — 1900)».
В 1971 году на пути прокладки кабельных линий в Центральном районе Новосибирска оказался склеп с телом Тихомирова. 18 августа 1971 года исполком Новосибирского горсовета принял решение о перезахоронении праха на Заельцовском кладбище.
А в память инженера-путейца, строителя Транссиба Н.М. Тихомирова назван разъезд недалеко от станции Чулымская.
В 1898 году по пути на Дальний Восток проезжал через Обь Н.Г. Гарин-Михайловский. На станции Кривощёково он подошел к окну вагона и вглядывался в сизоватую таежную дымку на правом берегу. Сквозь ажур хвойного леса с левого берега Оби виднелся новенький, словно сошедший с картины поселок. Он блестел на солнце.
Писатель отметил в своем дневнике: «…я с удовольствием смотрю на то, как разросся на той стороне бывший в 1891 году поселок, называвшийся Новая деревня. Теперь это уже целый городок…»
А я вижу рядом с Николаем Георгиевичем его коллег и сподвижников — В.И. Роецкого, Н.А. Белелюбского, Г.М. Будагова, Н.М.
Тихомирова, любующихся вместе с ним и красавцем-мостом, и растущим не по дням, а по часам, городком-младенцем на правом берегу (к 1898 году поселок насчитывал уже около 15 тысяч жителей), и невольно думаю: перенестись бы им хоть на несколько мгновений в наше время и ощутить в полной мере, у истоков чего они когда-то все вместе стояли. Наверное, пламя непередаваемого восторга объяло бы их души, ибо владевшее ими тогда «дум высокое стремленье» реализовалось и воплотилось сегодня в огромном и чудесном городе — их общем крестнике.
Первая публикация в «сов. Сибири» к Дню города Новосибирска. В том же году была напечатана в ж. «Сиб. огни» (2003, №5).
Источник: bsk.nios.ru
Высотное строительство в России: краткая история
Высотное строительство в России имеет давнюю историю. Вспомнив колокольню Ивана Великого, Петропавловскую крепость и сталинские высотки «семь сестёр», посмотрим, как высотное строительство совершенствовалось и какая из двух столиц России к небу ближе.
Высотное строительство начиналось в России с византийской строительной традиции, которая была использована в постройке церквей; здания ставились с круглым куполом, с прямоугольным основанием, белокаменными, плотно сбитыми, приятными для глаза. Отдельно стоящих колоколен не было. Когда Византии уже не стало, в Италии появилась мода на колокольни (campanile).
Россияне не могли стоять в стороне и, превозмогая отвращение к “ненавистным латинянам”, пригласили их строить колокольни в Москве. В начале XVI века итальянцы построили колокольню Ивана Великого. В 1600 году мы своими силами добавили еще один ярус, и колокольня, достигнув высоты 81 метр, на 100 лет стала самым высоким зданием в России.
- Высотное строительство по-русски: не без вельможей хитрости
Высотное строительство в России всегда было делом дорогостоящим. Поэтому время, когда «высотки» стали появляться без участия государства, приходится на начало XVIII века. В это время в России появилось то, что называют «концентрацией капитала в руках немногих». В 1704 году А. Д. Меншиков на свои деньги строит церковь Архангела Гавриила на Чистых прудах в Москве (Меншиковская башня).
Высота – 84 метра. Но высота не совсем “честная”, так как 30 метров приходится на шпиль. С тех пор шпиль стал неотъемлемой частью высотных зданий в России почти на 200 лет. В 1723 г. в колокольню попала молния, возникший пожар уничтожил всю ее верхнюю часть. Башню, в сильно измененном виде, восстановили только в конце XVIII века.
Самым высоким сооружением башня пробыла менее 20 лет.
Меншиковская башня еще стояла, когда другой объект начал набирать высоту. В день святых Петра и Павла (12 июля) в 1703 году в Петербурге на Заячьем острове началось строительство Петропавловского собора. Он был деревянный, построили его быстро, и уже в 1704 году над Санкт-Петербургом появился крест (1 апреля 1704 года — день освящения собора). Но башня Меншикова была выше, это было неправильно, поэтому собор разобрали и в 1712 г. на его месте стали строить новый — из камня. В 1723 году, возможно, в день, когда в Меншикову башню попала молния, на Петропавловскую колокольню устанавливали шпиль.
В 1724 году строительство колокольни было завершено. Высота — 112 метров, по сложившейся традиции, из них 30 метров — шпиль.
- Высотное строительство в России: превзойти себя
Спустя еще 20 лет эту высоту задумали превзойти. Был сделан проект колокольни Смольного монастыря высотой 140 метров (проект был без шпиля), и даже начали строительство фундамента, но, то ли из-за отсутствия денег, то ли из-за отсутствия шпиля, стройку остановили.
В середине XIX века на Петропавловской колокольне в ходе реставрации были заменены деревянные элементы шпиля на более длинные, металлические. В результате, с 1858 года и по сей день высота колокольни вместе с крестом составляет 122,5 метра.
С 1917 года в России начинается «век атеизма». Строительство перемещается в Москву, и все новые высотные здания — гражданские объекты. В конце 40-х — начале 50-х появляются «семь сестер»- общественные и жилые здания высотой от 136 до 240 метров, все, соблюдая традицию, со шпилем.
- Высотное строительство в Москве: высота в масштабе сметы
Высотное строительство в Москве пережило бум 2000-х. Телебашни в этой статье не рассматриваю, так как они являются не «зданиями», а «инженерными сооружениями». Рекорд держит «Башня Федерации»- 374 метра. Она была бы еще выше, но в процессе строительства, видимо, из-за финансовых проблем пришлось отказаться от запроектированного шпиля.
Сегодня в Москве 65 зданий выше Петропавловского собора. Но Петербург копит силы.
Вид на строительство Лахта-Центра, Санкт-Петербург. Март, 2017
Max Top Photo and Video / shutterstock.com
Лахта-центр — проектная высота 462 метра.
- Высотное строительство в Росии: завершение круга истории?
Вопросы, связанные со строительством Лахта-центра, меня никогда особенно не интересовали, пока один мой осведомленный знакомый не спросил, знаю ли я, что там будет наверху:
— Ресторан?
— Не-а.
— Смотровая площадка?
— Не-а.
— Там будет… — знакомый, чтобы произвести впечатление, поднял кверху палец,- там будет церковь.
С чего начали в XVI, к тому и пришли в XXI…
Стал изучать сайт Лахта-центра. Сейчас забетонирована основная конструкция (высота около 330 метров). На этой высоте будет смотровая площадка. Дальше (как на Меншиковской башне и Петропавловском соборе) — шпиль высотой около 100 метров. Диаметр основания шпиля не нашел, но, наверное, около 30 метров.
Как он будет использоваться, на сайте не говорится – тайна.
А ведь это символично, если над Лахта-центром будет крест. Крест, а затем крест с ангелом-хранителем были над Петербургом с 1 апреля 1704 года. Петербургу без ангела-хранителя нельзя. Не могут быть ресторан или смотровая площадка «хранителями».
Вот только беспокоит меня судьба маятника Фуко. Без него мы не можем быть уверены, что Земля вертится.
Источник: sciencepop.ru
К ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ СТРОИТЕЛЬСТВОМ В РОССИИ Текст научной статьи по специальности «История и археология»
ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО И МУНИЦИПАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ / HISTORY OF STATE AND MUNICIPAL GOVERNMENT / ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ СТРОИТЕЛЬСТВА / LEGAL REGULATION OF CONSTRUCTION / УПРАВЛЕНИЕ СТРОИТЕЛЬСТВОМ / MANAGEMENT OF CONSTRUCTION / НАДЗОР В СФЕРЕ СТРОИТЕЛЬСТВА / SUPERVISION IN THE CONSTRUCTION INDUSTRY / СТРОИТЕЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО СССР / CONSTRUCTION LEGISLATION OF THE USSR / СТРОИТЕЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ / CONSTRUCTION LEGISLATION OF THE RUSSIAN EMPIRE / ТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ И ОТРАСЛЕВОЕ УПРАВЛЕНИЕ / TERRITORIAL AND SECTORAL MANAGEMENT
Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Лактаева Марина Александровна, Иванов Вадим Геннадьевич
Статья представляет собой обзор истории развития системы и законодательной базы управления строительством в Российской империи и СССР на протяжении XVIII-XX веков. Источниками правового регулирования строительства на местном уровне были документы административного характера (распоряжения губернаторов и губернских органов власти, осуществлявших надзор в сфере строительства , губернских архитекторов и инженеров).
К ним относились разрешительные или запретительные резолюции по конкретным ходатайствам застройщиков, регистрационные и описательные документы, губернаторские циркуляры административного содержания и др. Компетенция администраций на местах определялась соответствующими положениями Строительного устава. К концу XIX — началу XX века относится появление ещё одной разновидности источников градостроительного права — нормативных актов местных органов самоуправления, вновь созданных в ходе реформы земства и глубоко реорганизованных городских дум. Сложившаяся в Российской империи правовая система, при которой государством жестко регулировались все аспекты строительной деятельности, вплоть до планировок и фасадов частных построек, в целом отвечала новой идеологии, поэтому в первые годы после революционных событий 1917 года сфера управления строительством претерпела менее радикальные изменения по сравнению с другими отраслями.
Похожие темы научных работ по истории и археологии , автор научной работы — Лактаева Марина Александровна, Иванов Вадим Геннадьевич
To the history of state management of construction in Russia
The article is a review of the history of development of system and legislative framework for the management of construction in the Russian Empire and the USSR during the XVIII-XX centuries. Sources of legal regulation of construction at the local level were documents of administrative nature (orders of governors and provincial authorities exercising supervision in the field of construction, provincial architects and engineers). These included permissive or prohibitive resolutions on specific applications of developers, registration and descriptive documents, governor’s circulars of administrative content, etc.
The competence of administrations in the field was determined by the relevant provisions of the Construction Charter. By the end of the XIX — beginning of the XX century there appeared a variety of sources of town planning law — the normative acts of local selfgovernment bodies, newly created in the course of the Zemstvo reform and deep reorganization of the city Dumas. The legal system developed in the Russian Empire under which the state rigidly regulated all aspects of construction activity up to the layouts and facades of private buildings was generally in line with the new ideology; so, in the first years after the revolutionary events of 1917 the sphere of construction management underwent less radical changes as compared to other branches.
Текст научной работы на тему «К ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ СТРОИТЕЛЬСТВОМ В РОССИИ»
54 ГОСУДАРСТВЕННАЯ СЛУЖБА 2017 ТОМ 19 № 3
к истории государственного управления строительством в России
Аннотация: Статья представляет собой обзор истории развития системы и законодательной базы управления строительством в Российской империи и СССР на протяжении XVIII-XX веков. Источниками правового регулирования строительства на местном уровне были документы административного характера (распоряжения губернаторов и губернских органов власти, осуществлявших надзор в сфере строительства, губернских архитекторов и инженеров).
К ним относились разрешительные или запретительные резолюции по конкретным ходатайствам застройщиков, регистрационные и описательные документы, губернаторские циркуляры административного содержания и др. Компетенция администраций на местах определялась соответствующими положениями Строительного устава. К концу XIX — началу XX века относится появление ещё одной разновидности источников градостроительного права — нормативных актов местных органов самоуправления, вновь созданных в ходе реформы земства и глубоко реорганизованных городских дум. Сложившаяся в Российской империи правовая система, при которой государством жестко регулировались все аспекты строительной деятельности, вплоть до планировок и фасадов частных построек, в целом отвечала новой идеологии, поэтому в первые годы после революционных событий 1917 года сфера управления строительством претерпела менее радикальные изменения по сравнению с другими отраслями.
Ключевые слова: история государственного и муниципального управления, правовое регулирование строительства, управление строительством, надзор в сфере строительства, строительное законодательство СССР, строительное законодательство Российской империи, территориальное и отраслевое управление
to the history of state management of construction in Russia
Abstract: The article is a review of the history of development of system and legislative framework for the management of construction in the Russian Empire and the USSR during the XVIII-XX centuries. Sources of legal regulation of construction at the local level were documents of administrative nature (orders of governors and provincial authorities exercising supervision in the field of construction, provincial architects and engineers). These included permissive or prohibitive resolutions on specific applications of developers, registration and descriptive documents, governor’s circulars of administrative content, etc.
The competence of administrations in the field was determined by the relevant provisions of the Construction Charter. By the end of the XIX — beginning of the XX century there appeared a variety of sources of town planning law — the normative acts of local self-government bodies, newly created in the course of the Zemstvo reform and deep reorganization of the city Dumas. The legal system developed in the Russian Empire under which the state rigidly regulated all aspects of construction activity up to the layouts and facades of private buildings was generally in line with the new ideology; so, in the first years after the revolutionary events of 1917 the sphere of construction management underwent less radical changes as compared to other branches. Keywords: history of state and municipal government, legal regulation of construction, management of construction, supervision in the construction industry, construction legislation of the USSR, construction legislation of the Russian Empire, territorial and sectoral management
ГОСУДАРСТВЕННАЯ СЛУЖБА 2017 ТОМ 19 № 3 55
М.А. Лактаева, В.Г. Иванов. К истории государственного управления строительством в России
Строительство относится к наиболее трудоемким и дорогостоящим видам человеческой деятельности, а его объекты являются основой экономики и социального развития как отдельных поселений, так и страны в целом. Несмотря на это, на протяжении длительного времени правовому регулированию строительства со стороны государства не уделялось особого внимания. Решение этих вопросов в основном происходило на уровне и по усмотрению глав отдельных поселений, в более отдаленные времена — общины либо по воле «князя с дружиною». Градостроительное регулирование государством не осуществлялось, а градостроительное законодательство, как и понятие о его необходимости, практически отсутствовало в течение значительного периода российской истории.
Строительное законодательство в Российской империи
Возникновение и начало развития института правового регулирования строительства в России относится к временам правления императора Петра I и его реформам, направленным на преодоление политической, экономической и культурной отсталости страны и реализацию её потенциала [Семенцов, 2003. С. 24].
Известно, что одновременно с изменением внутренней политики делалась попытка изменить место России на политической карте мира, для чего она нуждалась в выходе к морским водным путям: Черному, Азовскому и Балтийскому морям. Связанные с этим военные действия обусловили острую необходимость в строительстве новых крепостей и городов. Центральное место среди них занял основанный в 1703 году Санкт-Петербург, ставший не только укрепленным форпостом России на Балтике, но и ведущим экономическим, промышленным и культурным объектом страны, её столицей. Таким образом, развитие градостроительного регулирования и законодательства было вызвано не только новыми экономическими, но и геополитическими реалиями.
Крупномасштабным строительством в начале и середине XVIII века была охвачена вся страна. Практически все проекты велись по инициативе и под надзором государства. Ведущую роль в регулировании отношений при осуществлении крупномасштабных строительных работ стал играть государственный заказ. Как следствие, они полностью находились под государственным контролем: планировка поселений различных типов, привязка их на местности, принятие архитектурно-планировочных решений возводимых зданий и сооружений, отделка зданий и устройство окон и дымоходов [Трускотт, 2001].
Широко известно личное участие императора Петра I в реализации всех его инициатив, что породило не только большое количество исторических анекдотов (в первоначальном смысле слова), но и своеобразный стиль государственного управления. Этот стиль отличало то, что основным источником правовой нор-
мы было прямое монаршее волеизъявление в форме устных распоряжений или императорских указовиз которых складывалась нормативная база различных отраслей хозяйственной жизни, в том числе строительной отрасли. Подобный образ государственного управления неизбежно возникает в период крупных реформ, поскольку позволяет оперативно реагировать на новые потребности в нормативном правовом регулировании общественных отношений. Этот стиль порождает большое количество противоречий в нормативно-правовой базе, дублирование норм и их разноречивость, что приводит к значительному экстенсивному стихийному разрастанию ее объёма. Это создает дополнительные трудности в правоприменительной практике и препятствует ретроспективному правоведческому анализу ввиду отсутствия структуры, логической связности и последовательности.
К примеру, широко известен императорский указ № 2 848 1714 года, которым вводился полный запрет на каменное строительство по всей стране под угрозой «разорения имения и ссылкой» (вплоть до особого распоряжения), что было связано со строительством Санкт-Петербурга и возникшим дефицитом строительных материалов2. Этот указ замедлил темпы строительной деятельности и развитие предпринимательства в градостроительной практике, о чем можно судить по записям в подрядных книгах палаты крепостных дел, согласно которым число договоров подряда снизилось с двухсот в 1702 году до двух десятков в 1714 году [«Образцовые» проекты. 1961. С. 205].
Ряд последующих императорских распоряжений вступает в прямое противоречие с указом № 2 848 от 1714 года. Через несколько лет были изданы указы № 3 1473 и № 3 8854, которыми предписывалось возводить каменные строения в Москве, при этом действие указа № 2 848 не отменялось. В 1728 году был издан указ № 5 2625, который разрешал возводить в Москве строения «как захотят», но только в определенных её районах. Ещё более неопределенная ситуация возникла в 1729 году, когда появился указ № 5 3666, которым снимается запрет на каменное строительство. Коллизия, сложность здесь возникали в связи с тем, что в тексте указа упоминалось только о снятии запрета на каменное строительство в Москве, однако имелось и предписание «передать
1 См.: Полное собрание законов Российской империи. Общий
хронологический указатель. СПб., 1832. (Далее — ПСЗРИ.)
2 Императорский указ № 2 848 от 1714 года // ПСЗРИ. СПб., 1832.
3 Императорский указ № 3 147 от 1718 года // ПСЗРИ. СПб., 1832.
4 Императорский указ № 3 885 от 1722 года // ПСЗРИ. СПб., 1832.
5 Императорский указ № 5 262 от 1728 года // ПСЗРИ. СПб., 1832.
6 Императорский указ № 5 366 от 1729 года // ПСЗРИ. СПб., 1832.
волю в губернии», что, видимо, можно рассматривать как распространение действия этой нормы и на провинциальных застройщиков, но однозначность этого указания вызывала сомнения и разноречивую правоприменительную практику. Запрет на каменное строительство был окончательно снят только в 1741 году7, а до этих пор действовавшие одновременно, противоречащие друг другу нормы трактовались и применялись надзорными органами на местах вполне произвольно, что вызывало также проблемы коррупционного свойства.
Рассмотренная коллизия правовых норм, выражающая определенную непоследовательность, может служить типичным примером, характерным в целом для строительного законодательства Российской империи XVIII века. Другой его важной характерной чертой, сформировавшейся в это же время и надолго в нём сохранившейся, является обширность административно-технической части и выраженный дидактический принцип. Для современного градостроительного права дидактическая направленность, в целом, нехарактерна. Хотя в законодательстве содержится большой объем нормативных правовых актов технического регулирования, начиная с федеральных законов и заканчивая инструкциями, методическими рекомендациями и др., они рассчитаны, как правило, на специальное регулирование правоотношений в строительной сфере и не носят выраженного просветительского и обучающего характера.
Рассматриваемый исторический период первой половины XVIII века характеризуется быстрым и обширным притоком во все области деятельности (в том числе, в строительную) новых технологий и требований к их непременному и скорому внедрению в практику, специалистов же по этим технологиям не было, как и достаточного времени на их подготовку. Отсюда с неизбежностью возникала необходимость расширять нормативно-правовую базу дидактической частью.
Очень важным документом является составленный в 1737-1740 годах трактат-кодекс «Должность архитектурной экспедиции» (далее: «Трактат-кодекс»). Архитектурная экспедиция планировалась Петром I как орган, который на планомерной основе осуществлял и развивал бы градостроительную политику, основы которой были заложены в начале XVIII века.
Создание Архитектурной экспедиции должно было послужить систематизации градостроительного законодательства. В связи со смертью Петра I ее проект не был осуществлен в задуманном им виде, но сохранился и стал руководством к дальнейшему развитию и применению Трактат-кодекса в строительной отрасли [Должность архитектурной экспедиции. 1946. С. 7-100].
Трактат-кодекс дает представление о темах, существующих на пересечении технического и правового регулирования градостроительной деятельности:
представление об «идеальном» городе, основы управления городским строительством, правовые основы градостроительства, принципы профессиональной деятельности и ответственности проектировщика и застройщика, организация государственного надзора в архитектуре и строительстве и мн. др., что вошло затем в правовой оборот.
Дидактическая направленность и просветительская глубина этого документа может быть видна из обзора содержания отдельных его глав. Так, глава XIII содержит подробный перечень основных строительных материалов, главы XIV-XVI посвящены правилам, техническим нормам и прямым указаниям по организации производства кирпича и черепицы, рассмотрению различных видов этих стройматериалов, приемов кирпичной кладки и устройства черепичной кровли; в главе XVII не только рассматриваются, но и подробно обосновываются правила устройства складов и др. Трактат-кодекс «Должность архитектурной экспедиции» стал не только систематизирующим нормативным правовым актом в градостроительной отрасли, но и первым русским учебником по архитектуре. Как уже упоминалось, Трактат-кодекс во многом был обобщающим и систематизирующим документом, или, говоря современным языком, нормативным правовым актом, целью которого было наведение порядка в эклектичном строительном законодательстве первой половины XVIII века, стихийно складывавшемся, начиная с периода петровских преобразований.
Нормативные акты, имевшие не только регулятивное, но и просветительское значение, издавались в значительном количестве и до обозначенного периода. Одними из первых и весьма типичных правовых документов, внедрявших определенные технологические решения, стали императорские указы о мазанковом строительстве в Москве «на погорелых местах». Эти нормы вводились для борьбы с регулярными пожарами, уничтожавшими большое количество деревянных строений, в связи с чем состоятельным гражданам предписывалось возводить дома из камня, а «недостаточным людям» строить вместо привычных деревянных домов более устойчивые в пожарном отношении мазанки [Золотарева, 2010]. При этом предписание сопровождалось примерным планом (проектом) мазанкового строения и подробным описанием конструкций и технологий, применяемых при их возведении.
Другой характерный пример — петровские указы 1714-1715 годов, содержавшие требования строить на «английский, голландский или прусский манир» [Золотарева, 2010], сопровождаемые проектами образцовых строений, обязательными к применению и имевшими силу закона [Матузов, 2013]. Нельзя также не отметить изданный в 1722 году указ № 4 070 «О строении крестьянских дворов по установленному
7 Высочайшая резолюция на сообщение Сената № 8 357 от 1741 года // ПСЗРИ. СПб., 1833. Т. 9. С. 145.
ГОСУДАРСТВЕННАЯ СЛУЖБА 2017 ТОМ 19 № 3 57
М.А. лактаева, в.г. Иванов. К истории государственного управления строительством в россии
чертежу»8. Это был для своего времени выдающийся документ, первый в российском законодательстве и один из первых в мировой практике, посвященный регулированию сельского строительства. Необычной для петровского времени является и мотивация внедрения этой нормы: не государственные интересы, а вопросы частного характера («того ради милосердствуя о подданных своих»). К указу прилагались чертежи и планы образцовой сельской застройки.
Во второй половине XVIII века наиболее заметный след в российском градостроительном законодательстве оставило царствование императрицы Екатерины II. Правовая работа в это время велась по-прежнему: путем интенсивного развития правовой системы преимущественно через прямое волеизъявление монаршествующей особы.
Законодательной основой служили нормативные документы петровского времени (весь массив императорских указов, Трактат-кодекс и др.). В этот период проводилась кампания по составлению и утверждению градостроительных планов. Городское строительство в это время велось ускоренными темпами, было заложено и построено большое число новых населенных пунктов городского уровня, причем каждое городское поселение возводилось в соответствии с подробным градостроительным планом, который утверждался лично императрицей, кроме того, осуществлялись перепланировки старых российских городов [Золотарева, 2010]. В связи с этим в правление Екатерины II законодательная база правового регулирования строительства значительно расширилась, сохранив при этом сформировавшиеся в петровское время признаки: значительный объем, внутриотраслевую и межотраслевую несогласованность, перегруженность несвойственной нормативным правовым документам дидактикой.
Правовое регулирование строительства в XIX веке
Необходимость систематизации и кодификации российского строительного законодательства столь явно обозначилась, что в первой трети XIX века были предприняты попытки их осуществления. Результатом этого труда стали разработка и опубликование в 1832 году первого Строительного устава Российской империи9, открывшего новую эпоху в правовом регулировании отношений в сфере градостроительной деятельности. Впрочем, он ограничивался сведением воедино разнообразных норм, накопившихся в строительном законодательстве за полтора века, и от этого имел некоторые очевидные недостатки, среди которых были следующие:
— нормы права объединялись практически без переработки, хотя могли относиться к совершенно разным временам и были продиктованы различными, не-
8 Императорский указ, объявленный из Сената № 4 070 от 1722
года // ПСЗРИ. СПб., 1832. Т. 8. С. 295.
9 Свод законов Российской империи. т. XII. Уставы государствен-
ного благоустройства. Строительный устав. СПб., 1832.
редко преходящими обстоятельствами и временными нуждами;
— среди статей устава преобладали частные определения в ущерб основополагающим принципам и общим правилам;
— отсутствовали единая структура материала и масштаб его построения;
— в изложении материала не было систематизации: положения, относящиеся к одному вопросу, часто располагались в совершенно разных главах;
— Строительный устав был наполнен нормами просветительского (дидактического) характера, необходимость в чём на момент его принятия в значительной мере отпала в связи с появлением достаточного количества специалистов и технической литературы.
Указанные недостатки в той или иной степени исправлялись в последующих редакциях Строительного устава Российской империи, которых всего насчитывается четыре: помимо уже рассмотренной первой редакции 1832 года, существовали редакции 1842, 1857 и 1900 годов. Тем не менее, ряд «наследственных» недостатков сохранялся в нём на протяжении всего времени его существования, вплоть до окончания действия, в связи с революционными преобразованиями на территории Российской империи. Наиболее стойкой, как ни странно, оказалась просветительская составляющая Строительного устава, которая, несмотря на явный правовой архаизм, в известной мере сохранялась даже в последней редакции от 1900 года, содержавшей, например, подробные правила устройства протестантских культовых построек или рекомендации к устройству дымоходов в частных домах (устраивать надлежало дымоходы круглого, а не прямоугольного сечения, поскольку в углах последних скапливалась сажа)10.
Начиная со второй трети XIX века, Строительный устав был основой правового регулирования строительства в Российской империи, однако он являлся не единственным источником права в градостроительной отрасли. Сохранялось значение непосредственного волеизъявления монарха в виде императорского указа в качестве источника права, хотя количество указов, непосредственно регулирующих градостроительную и строительную отрасли, резко сократилось. Тем не менее, следует упомянуть об указе императора Николая I от 11 июня 1850 года, учреждавшем Управление начальника инженеров, выполнявшего надзор над возведением зданий в крепостях, и о ряде других его указов, касающихся строительства. Он предпочитал лично курировать строительство крупных, важных для экономики и обороноспособности страны объектов.
Различными органами власти, действовавшими в разное время (Комиссией о строении Санкт-Пе-
10 Свод законов Российской империи. Т. XII. Уставы государственного благоустройства. Строительный устав. Спб., 1913.
С. 254-302.
Впервые «образцовые фасады» были применены при строительстве Санкт-Петербурга, когда застройщикам, в том числе частным, предписывалось возводить дома в соответствии с типовыми проектами, причем проекты жилых домов делились на «разряды»: существовали проекты домов «для именитых» граждан, «для подлых» (образцовые мазанки для малоимущих) и др. Вторым населенным пунктом, где стали активно внедрятся типовые проекты, стала Москва.
Наибольшее распространение типовые проекты получили в первой половине XIX века, когда произошла их унификация. Обязательность их применения на всей территории Российской империи была зафиксирована в статьях 559, 561, 724 Строительного устава в редакции 1832 года.
Регулярно выходили новые, различные по стилю, исполнению, художественной ценности и популярности серии типовых проектов жилых построек, оград, ворот и т.д. При этом выпуск новых серий не отменял действие предыдущих, так что выбор, которым могли руководствоваться застройщики, постоянно увеличивался.
Вместе с тем Строительный устав в редакции 1832 года не исключал права застройщика предложить проектное решение, отличное от типового, но утверждение его производилось местными властями на свой страх и риск. В редакции Строительного устава от 1857 года это правило было существенным образом изменено: согласно статье 313, «все вообще» чертежи, планы и проекты фасадов должны были проходить утверждение в Главном Управлении путей сообщения и публичных зданий. Впрочем, последняя норма просуществовала недолго, поскольку в 1858 году применение образцовых фасадов перестало носить обязательный характер, да и утверждение архитектурных проектов было передано на уровень местных властей, то есть государство таким образом устранилось от регламентации архитектурного стиля и качества построек. Тем не менее, типовые проекты сохранили свое значение в качестве пособия для частных застройщиков.
Источниками правового регулирования строительства на местном уровне в XVIII-XX веках были документы административного характера (распоряжения губернаторов и губернских органов власти, осуществлявших надзор в сфере строительства, губернских ар-
хитекторов и инженеров). К ним относились разрешительные или запретительные резолюции по конкретным ходатайствам застройщиков, регистрационные и описательные документы, губернаторские циркуляры административного содержания и др. Компетенция администраций на местах определялась соответствующими положениями Строительного устава11.
В ранних его редакциях губернатор и губернские технические специалисты (архитектор, а затем и инженер) были важными звеньями регулирования градостроительной отрасли. На них возлагалось как общее руководство гражданским строительством, так и множество конкретных обязанностей, включая присутствие на торгах за подряды, председательствование на заседаниях строительных и дорожных комиссий, личный осмотр казённых зданий после строительства или ремонта и проч. Также губернатор мог на своем уровне решать вопросы об утверждении подрядов на строительные работы на суммы до 25 тыс. рублей. Следует отметить, что, хотя участие губернских властей в регулировании строительства характеризуется множеством обязанностей, они имели сравнительно мало прав в отношении законотворческих и распорядительных инициатив — практически никакое подобное решение губернатора не могло обойтись без утверждения центральными органами власти, что определялось статьями 513, 515, 562, 563 Строительного устава (в редакции 1842 года).
К концу XIX — началу XX века относится появление ещё одной разновидности источников градостроительного права — нормативных актов местных органов самоуправления, вновь созданных в ходе реформы земства и глубоко реорганизованных городских дум. Пределы их компетенции в рассматриваемой области определялись законодательно (статьями 16 и 17 Строительного устава) и были весьма ограничены. В частности, в них входил найм городских технических специалистов, решение вопросов о финансировании муниципалитетами строительных работ в пределах установленных законом сумм и ряд других вопросов. Сложившаяся в Российской империи правовая система, при которой государством жестко регулировались все аспекты строительной деятельности, вплоть до планировок и фасадов частных построек, в целом отвечала новой идеологии, поэтому в первые годы после революционных событий 1917 года сфера управления строительством претерпела менее радикальные изменения, по сравнению с другими отраслями.
строительное законодательство в сссР
Новые органы управления строительством, образовавшиеся после революции, во многом переняли традиции учреждений, существовавших до нее. Например, Технико-строительный комитет Министер-
11 Свод законов Российской империи. Т. XII. Уставы государственного благоустройства. Строительный устав. СПб., 1832.
С. 73-131.
ГОСУДАРСТВЕННАЯ СЛУЖБА 2017 ТОМ 19 № 3 59
М.А. лактаева, в.г. Иванов. К истории государственного управления строительством в россии
ства внутренних дел, действовавший в Российской империи с 1865 года, стал базой для образования Народного комиссариата по строительству (Нарком-строя) [Высшие и центральные государственные учреждения дореволюционной России. 2001. С. 53].
Наркомстрой стал основным органом государственной власти, выполнявшим функции государственного управления строительством, в его задачи входило также непосредственное осуществление строительства промышленных объектов [Косенкова, 2000. С. 95].
Во время Великой Отечественной войны в компетенцию Наркомстроя входило также возведение военных объектов совместно со специально организованным Главным управлением строительства предприятий машиностроения при Совете народных комиссаров СССР. Функции строительного надзора и контроля, которые Технико-строительный комитет выполнял как часть структуры Министерства внутренних дел Российской империи, были возложены на местные исполкомы Советов народных депутатов, которые реализовыва-ли свои полномочия при посредстве милиции [Елис-тратов, 1925. С. 156]. Исполкомы Советов народных депутатов занимались также выдачей разрешений на строительство.
Необходимо отметить, что до послевоенного периода строительство в СССР велось преимущественно для государственных нужд, частное же строительство, если не считать короткого подъёма в период НЭПа, находилось в упадке. Функции его регулирования и надзора осуществлялись местными органами исполнительной власти на своем уровне.
Коренные изменения в системе управления строительством начались в конце 1942 и 1943 году, что было связано с началом восстановительного строительства на затронутых войной территориях. В это время учреждается Комитет по делам архитектуры при Совете народных комиссаров СССР, в его ведение передается Академия архитектуры, до того входившая в состав Комитета по делам искусств и выполнявшая отвлеченные от практических задач функции, теперь же получившая роль основного научно-практического центра в сфере архитектуры и строительства [Ко-сенкова, 2000. С. 95]. Комитет по делам архитектуры был наделен широкими полномочиями, в его компетенции входили разработка и утверждение проектов застройки населенных пунктов, развитие нормативно-технической базы строительства и типового проектирования, руководство учебными и научными заведениями в сфере архитектуры и строительства. Комитет обладал разветвленной структурой и сетью местных органов: его состав включал архитектурные управления при республиканских и краевых Советах народных комиссаров, областные управления по делам архитектуры, управления по делам архитектуры в крупных городах, где также была введена должность главного архитектора города.
В это же время государство едва ли не впервые непосредственно обращается к проблемам и нуждам
частного застройщика на самом высшем уровне власти. В 1944 году Советом народных комиссаров СССР издается Постановление № 625 от 29 мая 1944 года «О мероприятиях по восстановлению индивидуального жилищного фонда..»12, вводившее ряд мер по интенсификации восстановительного жилищного строительства в частном секторе: значительно увеличивался размер и упрощались условия получения ссуд на индивидуальное жилищное строительство, областные и краевые исполкомы, Народный комиссариат лесной промышленности СССР и другие держатели лесных фондов обязывались отводить индивидуальным застройщикам лесные участки под заготовку леса для нужд строительства, причем большому числу категорий граждан предписывалось отпускать лес бесплатно, индивидуальные застройщики в районах, освобожденных от немецкой оккупации, освобождались от уплаты налогов со строений и земельной ренты на период до 1947 года.
Интересно, что в подпункте а) пункта 9 указанного постановления предписывалось «издать . массовым тиражом типовые проекты жилых домов для индивидуального жилищного строительства.», что и было осуществлено. В 1944 году Комитетом по делам архитектуры было выпущено издание «В помощь индивидуальному застройщику», в котором был опубликован текст Постановления Совета народных комиссаров СССР № 625 с приложением к нему пособия по оформлению права на застройку и получению ссуды на жилищное строительство, образцы соответствующих договоров, сборник типовых проектов домов и планировок приусадебных участков и технические советы застройщику [В помощь индивидуальному застройщику. 1944]. Несложно в данном случае провести параллель с нормативно-дидактическими документами времен Российской империи.
Восстановление разрушенных войной городов также потребовало неотложных законодательных мер. Характерным примером нормативного акта, посвященного этому вопросу, является Постановление Совета народных комиссаров СССР от 1 ноября 1945 года № 2 722 «О мероприятиях по восстановлению разрушенных немецкими захватчиками городов РСФСР..»13. Непосредственно в этот документ в виде приложений были включены планы восстановления и строитель-
12 Постановление Совета народных комиссаров РСФСР от 22 мая 1940 года № 625 «О мероприятиях по восстановлению индивидуального жилищного фонда в освобождённых районах и усилению индивидуального жилищного строительства в городах и рабочих посёлках СССР» // Свод законов РСФСР. Т. 5. С. 115.
13 Постановление Совета народных комиссаров СССР от 1 ноября 1945 года № 2 722 «О мероприятиях по восстановлению разрушенных немецкими захватчиками городов РСФСР: Смоленска, Вязьмы, Ростова-на-Дону, Новороссийска, Пскова, Севастополя, Воронежа, Новгорода, Великих Лук, Калинина, Брянска, Орла, Курска, Краснодара и Мурманска». Первоначальный текст документа опубликован не был: СПС «Консультант-Плюс».
ства жилых домов, коммунальных предприятий и культурных учреждений, программы строительно-монтажных работ, ведомости на отпуск материалов и иные документы.
За преобразованиями, вызванными к жизни насущными обстоятельствами в системе управления строительством, началась более основательная перестройка системы управления строительством. В 1946 году Совет народных комиссаров СССР был преобразован в Совет министров СССР, а Советы народных комиссаров республик — в Советы министров республик. Комитет по делам архитектуры был упразднен, его функции были возложены на вновь созданное в июне 1949 года Министерство городского строительства, задачи, цели и структурная организация которого наследовали целям, задачам и структуре Комитета.
К этому времени стало ясно, что действующее строительное законодательство, основные акты которого принимались в 1920-х — начале 1930-х годов во многом на основе соответствующего законодательства времен Российской империи, в новых условиях показало себя малопригодным и требует модернизации, в том числе систематизации и кодификации. Были предприняты попытки разработать Градостроительный устав и Урочное положение для строительства14, которое стало первым отечественным регламентом, хотя действовало относительно недолго, и в 1954 году было заменено15 Строительными нормами и правилами — более всеобъемлющим и тщательно проработанным сводом документов, сохраняющим значение до сих пор.
К 1950 году относится создание Государственного комитета Совета министров СССР по делам строительства (Госстрой СССР), наделённого полномочиями всесоюзного органа государственной власти, регулирующего вопросы строительства и промышленного производства строительных материалов [Косенкова, 2000. С. 95]. В 1957 году Госстрой СССР остался основным органом власти общесоюзного значения, в полномочия которого входило непосредственное регулирование строительства; ряд центральных строительных министерств был упразднен. Территория СССР была разбита на 105 административных экономических районов, в которых были образованы Советы народного хозяйства (совнархозы), объединившие под своей эгидой строительные организации [Вишняков, 1984. С. 98].
Советы народного хозяйства получили обширные полномочия в строительной сфере, что, однако, не отразилось на системе архитектурно-строительного
14 См.: Постановление Совета министров СССР от 13 декабря 1946 года № 2 678 «О порядке и сроках составления Урочного Положения для строительства» // СЗ СССР. 1946. № 16. статья 123; Постановление Совета министров СССР от 5 апреля 1948 года № 1 111 «Об окончании работ по составлению Урочного Положения для строительства» // СЗ СССР. 1946. № 18. С. 506.
15 Постановление Совета министров СССР от 10 июля 1954 года
№ 1 415 «Об утверждении Строительных норм и правил» // СЗ СССР. 1954. № 49. С. 645.
надзора и контроля, функции которого со стороны государства были возложены на подразделения Государственного архитектурно-строительного контроля (Госстройконтроль СССР) при Советах министров республик и исполкомах городских, краевых и областных советов. В их компетенции входили: выдача разрешений на строительство, проверка застройки населенных пунктов, контроль над качеством объектов гражданского строительства вне зависимости от их ведомственного статуса. Полномочия органов Госстройконтроля СССР были весьма широки: их представители были наделены правом беспрепятственно посещать строительные объекты, проверять документацию, приостанавливать при необходимости строительные работы, отстранять от работы лиц, не имеющих права их выполнять или допускающих нарушения, ходатайствовать перед уполномоченными органами о привлечении указанных лиц к ответственности (административной или уголовной).
Решением Пленума ЦК КПСС в июне 1962 года все строительные организации были подчинены территориальным управлениям по строительству, которые относились к республиканским министерствам строительства, за совнархозами же были оставлены только функции и полномочия застройщиков. Вслед за тем, в 1965 году, реорганизовался Государственный комитет Совета министров СССР по делам строительства, переформированный из общесоюзного в союзно-республиканский орган. Оперативное руководство и хозяйственное управление строительством были переданы, таким образом, на республиканский уровень, центральный же аппарат Госстроя занимался выработкой единой технической политики в строительстве и её осуществлением, градостроительным планированием и общим руководством архитектурой.
К концу 1960-х годов поэтапная реформа управления строительной отраслью, начатая еще в годы Великой Отечественной войны, была завершена. В 1967 году Указом Президиума Верховного Совета СССР «Об образовании строительных министерств СССР»16 была учреждена система союзно-республиканских министерств, которым, наряду с Советами министров республик, были переподчинены предприятия строительной отрасли, а также тяжелой индустрии и промышленности. Госстрой СССР был аффилирован с системой отраслевых министерств и в их совместную компетенцию были переданы вопросы повышения технического уровня строительства и индустриализации строительной отрасли, инженерного оборудования зданий, сооружений, предприятий и поселений, разработка планов типового проектирования и др. В 1969 году было утверждено Положение Совета министров СССР об общесоюзном министерстве строительства СССР, в компетенцию которого входило общее руководство строительством различных объ-
16 См.: Ведомости Верховного Совета СССР. 1967. № 8(1354).
ГОСУДАРСТВЕННАЯ СЛУЖБА 2017 ТОМ 19 № 3 61
М.А. лактаева, в.г. Иванов. К истории государственного управления строительством в россии
ектов вне зависимости от того, к какой отрасли хозяйства они относились, а также централизованный контроль выполнения плана по вводу в эксплуатацию промышленных мощностей и объектов. В 1979 году, в соответствии с совместным постановлением цК КПСС и Совета министров СССР, за Госстроем СССР была законодательно закреплена ответственность за осуществление в строительстве единой технической политики, развитие проектно-сметного дела, улучшение архитектурного облика населенных пунктов и другие задачи технического регулирования в строительстве.
Таким образом, была создана система управления строительством, опиравшаяся на сочетание территориального и отраслевого принципов руководства.
Вишняков В.Г. Двойное подчинение органов управления народным хозяйством. М., 1984.
В помощь индивидуальному застройщику. Сб. материалов и статей. М.: Государственное архитектурное издательство, 1944.
Высшие и центральные государственные учреждения дореволюционной России. 1801-1917 гг. СПб., 2001.
Должность архитектурной экспедиции: Трактат-кодекс 17371740 гг.: вступит. ст. Д. Аркина // Архитектурный архив. М., 1946. Вып. 1.
Елистратов А.И. Административное право РСФСР. Л., 1925.
Золотарева М.В. Регулирование архитектурно-строительного процесса в России XVIII — начала XX века: Автореф. дисс. . д-ра архитектуры. СПб., 2010.
Косенкова Ю.Л. Советский строительный комплекс 1940-х —
Dolzhnost’ arkhitekturnoi ekspeditsii: Traktat-kodeks 1737-1740 gg. [Position of the architectural expedition: Tractatus-Codex (1737-1740)] / Introductory article by D. Arkin. In: Arkhitek-turnyi arkhiv. M., 1946. Issue 1. In Russian.
Elistratov A.I. Administrativnoe pravo RSFSR [Administrative law of RSFSR]. L., 1925. In Russian.
Kosenkova Yu.L. Sovetskii stroitel’nyi kompleks 1940-kh — pervoi poloviny 1950-kh godov. Ot tvorcheskikh poiskov — k praktike stroitel’stva [The Soviet Construction Complex of the 1940th -the first half of the 1950th years. From creative searches — to practice of construction]. M., 2000.
In Russian.
Matuzov N.I. Pravovoi idealizm kak spetsificheskaya forma defor-matsii obshchestvennogo soznaniya [Legal idealism as specific form of deformation of public consciousness]. In: Vestnik Sarato-vskoi gosudarstvennoi yuridicheskoi akademii. 2013. № 4(93). In Russian.
«Obraztsovye» proekty v zhiloi zastroike russkikh gorodov XVIII-XIX vv. [«Model» projects in the residential development of Russian cities of the XVIII-XIX centuries] / Ed. by Ivanov V.N. M., 1961. In Russian.
Pilyavskii V.I. Istoriya russkoi arkhitektury [History of the Russian architecture: Studies]. L., 1984. In Russian.
Территориальные и отраслевые организации фактически дублировали функции друг друга, при этом сохранялся и централизованный контроль в общих вопросах. Несмотря на кажущуюся громоздкость, система в целом удовлетворительно справлялась с возложенными на неё функциями и просуществовала до начала 1990-х годов, когда после распада СССР сначала были упразднены общесоюзные органы управления строительной отраслью, а с принятием в 1993 году Конституции Российской Федерации был реформирован ряд иных органов управления республиканского уровня. Нормативно-правовое регулирование строительной отрасли также начало претерпевать существенные изменения. В Российской Федерации началась новейшая история управления строительной отраслью.
первой половины 1950-х годов. От творческих поисков — к практике строительства. М., 2000. Матузов Н.И. Правовой идеализм как специфическая форма деформации общественного сознания // Вестник Саратовской государственной юридической академии.
2013. № 4(93).
«Образцовые» проекты в жилой застройке русских городов
XVIII-XIX вв. / под ред. Иванова В.Н. М., 1961. Пилявский В.И. История русской архитектуры.
Л., 1984. Семенцов С.В. Градостроительная политика и генеральные планы в Санкт-Петербурге в 1730—1750 годы // Зодчий. 2003. № 3.
Трускотт И.Ф. План столичного города Санкт-Петербурга. 1749. М., 2001.
Sementsov S.V. Gradostroitel’naya politika i general’nye plany v Sankt-Peterburge v 1730-1750 gody [Urban policy and master plans in St. Petersburg in 1730-1750]. In: Zodchii. 2003. № 3. In Russian.
Truskott I.F. Plan stolichnogo goroda Sankt-Peterburga. 1749 [The plan of the capital city of St. Petersburg. 1749].
M., 2001. In Russian.
Vischnyakov V.G. Dvoinoe podchinenie organov upravleniya narod-nym khozyaistvom [Double subordination of governing bodies of the national economy]. M., 1984. In Russian.
V pomoshch’ individual’nomu zastroishchiku [To help an individual builder]. Collect. of materials and articles. M.: Gosudarstvennoe arkhitekturnoe izdatel’stvo, 1944. In Russian.
Vysschie i tsentral’nye gosudarstvennye uchrezhdeniya dorevolyut-sionnoi Rossii 1801-1917 gg. [The highest and central public institutions of pre-revolutionary Russia. 1801-1917]. St. Petersburg, 2001. In Russian.
Zolotareva M.V. Regulirovanie arkhitekturno-stroitel’nogo protses-sa v Rossii XVIII — nachala XX veka [Regulation of architectural and construction process in Russia of the XVIII — the beginning of the XX century]: Diss. abstract of the Dr. Sc. (Architecture). St. Petersburg, 2010.
In Russian.
Источник: cyberleninka.ru