Загородное строительство в наши дни бьет все рекорды как по темпам, так и по разнообразию архитектурных решений и дизайнерского оформления домов и приусадебных участков. И это не просто мода, а современный стиль жизни, который предполагает чередование работы в городе с отдыхом на природе.
Многие переезжают за город на постоянное место жительства, и в пригородах российских мегаполисов вырастают новые благоустроенные коттеджные поселки. Но гораздо более дешевый вариант — строительство коттеджей и дачных домов в давно существующих деревнях. Сельское население в них сокращается, молодежь уезжает в город, но сохраняется вся инфраструктура, которую можно использовать для новых зданий. В больших деревнях есть электричество и водопровод, часто — газ и центральное отопление, хорошее покрытие сотовых сетей, а также приемлемые дороги, по которым всегда можно добраться в город. Неудивительно, что новые дома, принадлежащие горожанам, как грибы после дождя, растут в этих деревнях рядом со старыми избушками.
Жалею о том, что дом построил! Стоит ли покупать участок под строительство дома площадью 6 соток?
Новейшие технологии автономного жизнеобеспечения — спутниковые антенны, генераторы, отопительные системы и оборудование для добычи воды из колодцев и артезианских скважин делают комфортной жизнь даже в таких деревнях, где инфраструктура не очень развита.
Но вот что обращает на себя внимание. В ходе проектирования и строительства владельцы участков и приглашенные ими специалисты чаще всего заимствуют архитектурные и дизайнерские идеи с Запада, а для их претворения в жизнь используют западные технологии. Если же кто-то и обращает свой взор на Восток, то чаще всего их интерес ограничивается китайским учением фэншуй. Но и оно воспринимается обычно, как некая восточная экзотика или практическое руководство относительно того, как правильно располагать искусственные предметы в естественной среде.
Между тем, фэншуй — это древняя наука о духовном и творческом освоении пространства, о красоте и гармонии. Она разрабатывалась веками, и в ее основе лежит идея создания максимально комфортной среды для жизни человека в условиях единения с природой.
Жителям Китая на всем протяжении его истории приходилось отвоевывать место под солнцем у очень агрессивной и неуступчивой природы. Непроходимые джунгли, высокие горы, полноводные реки, ежегодно создающие риск разрушительных наводнений — вот такие естественные ландшафты приходилось покорять древним китайцам. И с помощью фэншуй они нашли способ заставить природу служить человеку.
Но из этого следует, что традиционный фэншуй наилучшим образом отвечает именно китайским условиям. А у народов, которые сложились в иной природной среде, должны быть свои традиции освоения окружающего пространства.
У русских крестьян такие многовековые традиции есть. А поскольку для них нет общепринятого русского названия, их можно охарактеризовать, как «русский фэншуй».
Разметка участка, выбор места строительства дома, разметка фундамента
К сожалению, этот бесценный опыт предков почти не используется в современном загородном строительстве и ландшафтном дизайне. А ведь если при выборе места под новый дом, расположения здания в пространстве и особенностей оформления построек и самого земельного участка использовать освященные временем обычаи и приметы — это поможет избежать многих проблем, связанных как с прямым воздействием природных факторов, так и с более тонкими духовными материями.
Понятие «злой земли»
Нет ничего хуже, чем поставить дом на «злой земле». Так считали наши предки, и современные научные данные показывают, что они были правы.
Повсеместно существуют так называемые «геопатогенные зоны» — то есть участки, имеющие повышенный энергетический фон. Часто здесь находятся большие и малые разломы земной коры или другие нарушения глубинных структур. Через них устремляются наружу несбалансированные энергетические потоки, которые могут оказывать на человека непредсказуемое воздействие. И чаще всего оно оказывается негативным. Ухудшается самочувствие, беспокойным становится сон, в сновидения прорываются кошмары, а наяву людей мучают депрессии, беспричинные недомогания и болезни.
Опознать геопатогенные зоны можно по некоторым типичным внешним признакам. Вместо здорового леса здесь растут кривые деревья и неприглядные кустарники. Нередко такие участки находятся в изломах рек — поэтому не рекомендуется строить дом в излучине.
Выбор места для дома
Самый лучший способ отличить хороший, здоровый участок от геопатогенного — это проследить, какие деревья и травы на нем растут и как ведут себя дикие и домашние животные.
Из зверей, которые постоянно живут рядом с человеком, «колдовские» зоны любят только кошки. Они в таких местах начинают вести себя неестественно бодро и энергично — бегают, прыгают, взбираются на деревья, беспричинно мяукают и катаются по земле. Так что обычай на новоселье самой первой запускать в жилище кошку возник не на пустом месте. Если мурка ведет себя спокойно — значит, место хорошее.
А вот собаки, как и люди, на плохой земле чувствуют себя явно не в своей тарелке. Они становятся вялыми, могут отказываться от еды, иногда скулят и даже воют.
Интересный способ проверки участка подсказывают как старинные обряды подготовки к строительству, так и современный туристический опыт. В древности принято было, чтобы еще до начала стройки будущий хозяин хаты переночевал на голой земле в том месте, где она будет стоять. А нынешние туристы знают, что ночлег в геопатогенной зоне чреват утренним недомоганием, которое может испортить отдых на весь день.
Так что, выбирая место под будущий коттедж или дачу, не поленитесь в хороший летний день заночевать в палатке на том участке, который вы присмотрели, самостоятельно или с четвероногим другом. Если с утра и вы, и ваш пес будете чувствовать себя отлично — значит, здесь можно строить дом.
Особое пристрастие к «злой земле» испытывают насекомые. Комаров в таких местах привлекает сырость, а вот муравьи хоть и предпочитают более сухие места, однако все равно тяготеют к геопатогенным зонам, точно так же, как пчелы и шмели.
Наличие на участке муравейника — не обязательно старого и хорошо заметного, но и молодого, скрытого в земле — прямое указание на то, что строительство здесь лучше не начинать. Отсюда и хорошо известная примета: «Муравьи в доме — к несчастью». Ведь если в жилище появились муравьи — значит, оно было построено в неправильном месте, но этот факт на ранней стадии прозевали. И теперь неудачное расположение дома делает неблагополучной жизнь его обитателей.
Из лесных деревьев самый лучший указатель местности, оптимальной для строительства жилья — это сосна. Хороши также любые другие хвойные, клен и липа. Можно смело начинать возводить здание там, где в изобилии растет рябина.
А самые худшие древесные предшественники для человеческого жилья — это осина и ива. Они — наиболее точные индикаторы близости грунтовых вод и опасности заболачивания. То и другое влечет не только душевные невзгоды, недомогания и плохой сон, но и вполне прозаические неприятности — такие, как обилие комаров и мух, плесень, трудности с отоплением и теплоизоляцией, быстрое разрушение фундамента.
Отдельно стоящие могучие дубы не несут в себе угрозы, но обильная молодая дубовая поросль — это дурной знак.
А в сухих местах хорошую подсказку могут дать камни. Если их много и попадаются крупные валуны — это означает не только дополнительные сложности при раскорчевке участка, но и близость разлома земных пластов, а следовательно — энергетической аномалии. А раз так, то для построек лучше подобрать другое место.
Стороны света
В современном архитектурном и ландшафтном проектировании здания принято располагать таким образом, чтобы обеспечить наилучший обзор и удобные выходы и выезды к улицам и дорогам. При этом обычаи и предания седой старины часто игнорируются. А это неправильно, поскольку традиции, как уже сказано выше, возникают не на пустом месте.
В патриархальной сельской жизни материальные элементы тесно переплетены с духовными. И это ясно отражает как китайский фэншуй, так и многогранные особенности русского быта.
В русской церкви алтарь всегда обращен на восток — в сторону восходящего солнца. А вход в храм по правую руку от алтаря смотрит на юг. Может быть еще западный вход, тогда как северный встречается крайне редко.
И точно так же устроена обычная деревенская изба. Красный угол с иконами тяготеет к востоку, а крыльцо располагается на юге или юго-востоке. Оно первым попадает под солнечные лучи на рассвете, и когда хозяйка рано поутру выходит подоить корову, ее встречает ласковое тепло.
Ставить дом крыльцом на запад и тем более на север на Руси было не принято. И примета плохая, и с точки зрения освещения и тепла — неудобно.
Конечно, сегодня слишком многое в строительстве — в том числе загородном и сельском — зависит от расположения уже существующих зданий, дорог и улиц, а также от многочисленных требований и правил. Но если есть такая возможность, то советы и рекомендации, дошедшие до нас через многие поколения предков, тоже следует соблюдать.
Специалисты строительной компании «Олимпия» учитывают все факторы при строительстве жилого дома, от выбора места для постройки до расположения в пространстве.
- Русский фэншуй
- Главная
- Информация
- Жилищное строительство
- Русский фэншуй
В октябре строительная компания Олимпия предлагает специальные условия на ремонт офисных помещений. Подробности по телефону +7 (495) 796-11-97
Источник www.skmsk.ruКак на Руси выбирали, где дом построить, а Какие места называли «нехорошими» и обходили стороной
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
На Руси очень серьезно относились не только к выбору материалов для постройки избы, но и к месту для строительства дома. Существовали так называемые «нехорошие места», которых следовало избегать, чтобы не навлечь беду на свою семью. Сегодня это может показаться смешным, а раньше приметы были важным условием при строительстве. Читайте в материале, какие знаки использовали для безопасности, почему нельзя было ставить избу у дороги, как пауки помогали при строительстве и что советовали банник и домовой.
Что советовали Банник и Домовой, а также почему следовало избегать дорог
Когда крестьяне выбирали участок, они ориентировались в первую очередь на практические аспекты. Дом у реки — прекрасно, но стоит задуматься о затоплении. Солнце светит и нагревает избу — а как насчет сильного ветра? Но существовали приметы, которые объяснить с практической точки зрения очень непросто. Например, дорога.
Наши предки считали, что в домах, построенных на дорогах, богатство и везение не задержатся. При постройке не рекомендовалось использовать деревья, которые росли на забытых дорогах. Этот материал относили к смертельно опасному. Говорили, что такое дерево может высасывать из людей все силы, притягивать тяжелые недуги и даже усиливать риск смертельного исхода.
Нельзя было ставить дома на месте бывших бань. Это объясняли тем, что Банник, которого согнали с насиженного места, будет злиться, проникнет в дом и будет мстить. То есть жителям нового дома грозят постоянные споры, раздоры, в общем, о хорошей жизни придется забыть.
Не строили избы и на месте старой церкви. Объяснение простое: существовал обряд, который должен был умаслить Домового. Его совершал, когда был уложен первый ряд бревен. Нужно было поставить на ночь миску с молоком для этого разборчивого и вредного духа. А звать его на то место, где ранее находилась церковь и прославляли других богов, строго запрещалось.
Лишиться защиты Домового, который занимал свой пост за печкой, никто не хотел.
Сгоревшая церковь как вывеска «Здесь не строить»
Раньше нередко возникали пожары. Ведь все строения были деревянными. Не избегали этой участи и церкви. Любой пожар воспринимался как суровое наказание за совершенные грехи. Говорили, что после того, как люди нагрешили, огонь проникал с небес, потому что открывались врата Ада.
Следовательно, на пепелище, особенно там, где сгорела церковь, строить дома было нельзя. Это была территория, которую Господь пометил своим гневом. Лучше всего на этом месте возвести новую церковь. Это воспринималось как способ принести раскаяние, искупить грехи. Еще один момент: рядом с храмом находился погост, и при строительстве люди могли растревожить ушедших предков.
А что тут было раньше и принцип обязательной оценки места
К разряду нехороших относили те места, которые были покинуты вследствие эпидемий, наводнений и других бед. Те места, где произошли трагедии, следовало обходить стороной, и уже тем более не строить там дома. Это касалось любых катастроф, а также различных неурядиц.
К недобрым относились те территории, где, например, медведь задрал скот, какой-то человек сильно расшибся и даже те, где просто поломалась повозка. Избу здесь никто никогда не ставил. Людям было важнее спокойствие семьи и уверенность, что все сделано правильно.
Отдельно стоит сказать про плотницкие артели. В древности мастерство плотников относили к сакральному, а артели подразделялись на «нечистые» и «святые». Те плотники, которые занимались рубкой избушек и хозяйственных построек, были «нечистыми». Более того, народ наделял их особыми колдовскими способностями. А вот те, что занимались возведением церквей, считались святыми.
Если в избе находили так называемое «злыднево древо» (такое название давали природному наросту на бревнах, который плотники не убрали «специально»), то дом называли проклятым. Говорили, что работники использовали свои колдовские силы и провели заговор, что сулило различные беды и несчастья. Например, жильцы такой избы не могли иметь детей или даже уходили в мир иной по непонятным причинам.
Как пауки помогали проверить место, где изба строится
Недостаточно было просто выбрать место, следовало как следует проверить его, чтобы уберечься от воздействия злых сил. Способы для этого существовали самые разные, от простых до весьма трудоемких. Например, можно было установить на нужное место чугунок и посадить в него паука. В том случае если насекомое начинало вязать паутину, можно было расслабиться — все хорошо, изба будет счастливой.
Иногда применяли хлеб. Когда караваи сажали в печь, один из них условно «закреплялся» за будущей постройкой. Ждали, когда хлеб будет готов, и если нужный каравай был красивым, высоким, ровненьким, то говорили о благословении Господнем. В случае если хлеб вяло поднимался, а готовый каравай был покрыт трещинами или вообще разваливался, проверяемое место относили к неудачным. Строить на нем дом не рекомендовалось — жильцы подвергались опасности.
Еще один интересный обряд для проверки «строительного» места. Хозяину нужно было тайно принести четыре камня, причем брать их следовало обязательно в разных местах, и разложить их по углам будущей избы. После этого крестьянин вставал в центр и произносил молитву, в которой просил у предков благословения на постройку нового дома. Все, можно было уходить на три дня.
Когда отпущенное время истекало, хозяин возвращался и проверял оставленные камни. Все, как и было, на своем месте? Прекрасно. Можно смело приступать к строительству. Нередко брали не камни, а зерно.
Его надо было насыпать небольшими горками в углах дома и разложить тонкими полосами по всему периметру.
Источник kulturologia.ruНародная мудрость о том, где построить дом
Где собака легла, гласит одна из пословиц, — строй дом, где сорока села – рой колодец. Собака – млекопитающее, а все млекопитающие, в том числе и человек, реагируют на плохую зону ухудшением самочувствия. Даже в дикую стужу собака ни за что не будет лежать в конуре, если эта конура стоит над разломом. С сорокой тоже всё легко объясняется: она ищет насекомых, а они предпочитают геопатогенные зоны, как правило, влажные. Так что наблюдения наших предков помогали им точно определить, где человеку будет жить легко и безопасно.
Современные учёные на многочисленных примерах убедились, что эти наблюдения верны. Вот некоторые факты. Коровы, живущие в стойлах, расположенных над геопатогенными зонами, чаще других заболевают лейкозом, у них находили злокачественные опухоли, они страдали нарушением работы внутренних органов и рождали нежизнеспособных телят.
Куры и утки над зонами теряли оперение, плохо неслись, потомство их страдало генетическими заболеваниями. Люди, которые поселились в нехороших местах, тоже реагировали на зоны негативно: у них находили сердечно-сосудистые заболевания, рак, психические расстройства, врождённые пороки. При обследовании больных в стационарах, расположенных над злосчастными участками земли, обнаруживали, что смертность в палатах, которые находятся над разломами, гораздо выше, чем в тех, где электромагнитное излучение имеет стабильную величину. А процент онкологических заболеваний у живущих над разломами иногда в три-четыре раза выше, чем у живущих вдали от таковых.
Но ведь, скажите вы, люди в старину ничего не знали о неоднородности магнитного излучения Земли. Не знали, но видели, как отражается нечто (то есть наличие зоны) на жизни животных, человека. Объясняли они это злыми духами, сглазом, проявлением тёмных сил. Однако как ни назови явление, какую причину ни придумай, факты оставались фактами.
А они как раз и показывали, что энергетика в местах разломов нарушена, жить там нельзя. Вот почему домов там не строили.
Крестьянин, затевавший строительство нового дома, внимательно осматривал местность: не водятся ли в большом количестве змеи, муравьи, шмели, нет ли на участке застойных вод с лягушками и пиявками, много ли стрекоз, насекомоядных птиц. Насекомые и пресмыкающиеся великолепно переносят импульсное излучение, они выбирают зоны для размножения и зимовок, муравьи строят там муравейники.
Иногда проверяли место для будущего дома очень простым способом: переносили на него муравейник и смотрели, как поведут себя муравьи: если начнётся массовый исход – замечательно, если останутся – лучше жилища не возводить. Иногда ставили улей с пчёлами. Те тоже чутко реагируют на зоны: если пчёлы почувствовали себя хорошо, то дома там не ставили. Заметьте, что все пасеки расположены в стороне от жилых построек, обычно они находятся вне села, а всё потому, что пчёлы тоже очень любят зоны, и в нормальной деревне им не нравится жить.
Ещё крестьянин приглядывался, какие травы, цветы, деревья растут на участке. Липа, клён, сосна – хорошо. Дуб, ива, ольха – плохо. В старину выводы делались на основе долголетних наблюдений, опыта нескольких поколений, только потом учёные объяснили, почему одним растениям благодатно жить в зоне, а другие в ней себя чувствуют плохо. Дело в степени мощности корневой системы.
Растениям для нормальной жизни нужна вода, одни из них влаголюбивы, другие – засухоустойчивы. Влаголюбивым породам для жизни необходимо, чтобы обязательно существовал мощный подземный водоносный слой. Такой слой образуется в местах разломов или трещин, когда подземные пустоты заполняются грунтовыми водами.
Вот над дурными местами и растут влаголюбивые деревья – ива, осина, ольха, дуб, вяз, ясень. Хвойные деревья, липа и берёза зоны избегают, либо они там быстро хиреют. Точно так же определяли зону и по травам: в старину люди знали, какие травы растут на сухих землях, а какие стремятся к влаге. Все болотные травы предпочитают плохие для человека места.
Осока, багульник, зверобой, полынь, например, избегают сухих почв. Все лекарственные растения стремятся уйти в зону. Вот, кстати, почему так трудно приживить их на своих участках садоводам-огородникам! Если наш предок-крестьянин видел болотные травы на своей земле, он там дома не строил.
Ещё он пристальное внимание обращал на то, нет ли больших камней на участке, по-нашему, – выходов магматических пород – гранитов, базальтов. И не потому, что эти камни осложняли каким-то образом строительство, а потому, что такие выходы камней говорят о нарушении строения земли.
Теперь мы знаем, что выход материковых плит свидетельствует о разломах, а люди благодаря вековому опыту установили, что на такой земле всё плохо растёт и людям жить тяжело. Объясняли они нелюбовь к таким местам просто: нет глубины для лемеха, то есть очень тонок почвенный слой. Глыбы, пересекающие участок, мешали обработке земли, в таком месте трудно строить фундамент и т.п.
Эти трудности, требующие большого вложения капитала да и труда при обработке почвы, спасли многим жизнь. Также у крестьян считалось дурным знаком поселиться в лощине, логе, урочище, то есть на местности, расположенной гораздо ниже других участком земли. Они связывали это с поверьями, что в таких местах живёт нечистая сила. Крестьяне старались выбрать для дома лес светлый, солнечный, о не болотную трясину и хмурый осинник.
Митрохина рубаха
Когда мне было восемь лет, родители отвезли меня на лето в глухую деревеньку Вологодской области. Жили мы в избе у бабы Луши – Лукерьи Петровны Хващёвой. Тогда ей было уже за восемьдесят. Баба Луша была очень яркая, подвижная, говорливая женщина.
Свою работу по хозяйству она делала сама, никому не позволяла себе помогать, знала множество песен, загадок, любила поплясать, а мне «дитятке», как она меня называла, на ночь приходила сказывать сказки. Потом, когда уже взрослой девушкой я взялась за штудирование русских народных сказок, среди них ни одной бабиной Лушиной не нашла. Сказки у неё были страшные, жестокие, иногда у меня сердце прямо в пятки уходило, но интерес побеждал. Так вот, слушая эти народные «ужастики», я и засыпала. И лишь повзрослев, я поняла, что слышала уникальные сказки, их можно было бы назвать, как Лукреций свою книгу, — «О природе вещей».
«Жил-был Митроха, — сказывала мне баба Луша, — у того Митрохи был норов злой и глаз нехороший. Как поглядит на девку — у той с женихом не заладится. А Митроха ходит счастливый и только квасок пьёт. Погубил он так тьму девушек. Дошла очередь до красавицы Дуняши. Была Дуняша дочкой богатого мужика, он души в ней не чаял, красны ленты в косы заплетал, с злотой ложечки кормил чаем-сахаром.
Посватал её отец за парня из соседней деревни, весной хотели играть свадебку. Только видит Дуняша – положил чёрный свой глаз на неё Митроха, следом ходит, нехорошо говорит. Пошла она к ворожее: «Что мне, бедной-горемычной, делать, скажи, научи, как погибели-змеи избежать?» Дала ей врожея сон-травы. Велела следить, когда Митроха ляжет понежиться под весенним солнцем.
Вот тогда-то и окропить его ключевой водой, ключевой водой с сон-травою. Стерегла Дуняша этот час, увидала – запряг Митроха своего конька, пошёл на пахоту. Притаилась Дуняша за кутом, стала ждать. Притомился Митроха, зевнул, отошёл на пригорочек с зелёной травой, прилёг вздремнуть, конька выпустил погулять.
Жарко было Митрохе, рубаху он скинул, руки в стороны растянул, глаза зажмурил. Тут выскочила Дуняша из куста, как плеснёт водицей, да от страха взяла и промахнулась: вся водица на рубаху-то и вылилась. А Митроха глаза открыл, захохотал. Пришла домой Дуняша ни жива ни мертва. Однако вроде день проходит, месяц – весна уж в полном разгаре, а всё хорошо.
И Митроха с той поры пропал – конёк его ходит сам по себе, травку щиплет, а хозяина нет. Подумала Дуняша, что дело обошлось. Сыграли свадебку. Стали дом строить для молодых. Всем миром выделили лучшую землю.
Только год в том доме Дуняша и прожила: буря с ветром налетела, разметала дом, как сухую траву, сынка-первенца вместе с люлькой в реку бросила, потопила, а мужа Дуняшиного задавило бревном. Плачет Дуняша в голос, причитает над родимыми и тут слышит: идёт кто-то с недобрым умыслом.
Задрожала она как осиновый листочек, повинилась тёмной головушкой и слышит: «Красна девица, не прячь лица, ты меня сгубила сон-травой, уморила меня сон-травой». Испугалась Дуняша. Глядит, а перед ней в ночи, посреди бури-ветра стоит Митроха, улыбается. Сам он голый по пояс, а рубаху в руке держит, рукава развеваются, подол трещит.
И смеётся Митроха жутким хохотом: «На рубахе моей стоять твоему дому. Коли на серёдке, где сердце моё – так стоять ему вечны времена, коли на подоле — так отрясу его враз, коли на рукавах – волнами-водами заполоню, на вороте – стяну петлёю на шее…» С той поры судьба у Дуняши тяжелее нет. Выдадут её замуж, отец отстроит новый дом – а его то водой смоет, то ветром сотрясёт. Никак не найти серёдку, где Митрохино сердце».
— А можно найти? – с жалостью спрашивала я.
— Есть один способ, — отвечала бабка.
— Возьми ивовый прутик, стань спиной к солнцу и иди, пока не пригнёт его к самой земле. Тогда слушайся, куда тебя прутик ведёт, а потом против его движения отмерь сто шагов, посади там жасминный куст, пусть цветёт на будущую весну. У того куста и руби себе дом. Там сердце Митрохи, серёдка рубахи.
— А Дуняша так и сделала?
— В сказке об этом ничего нет.
И я засыпала с острой жалостью к Дуняше.
Только много лет спустя я поняла, что в этой нехитрой сказке иносказательно спрятана мысль о поиске хорошего места для застройки. Если рукава рубахи рассматривать, как берега рек, подол – как открытое ветрам, незащищённое место, а ворот – засасывающее болото, то ясно, что лучше всего ставить дом в сухом высоком центре рубахи, где будет защита от лесов, растущих вокруг, и воды будет вдоволь, и не накроет она дома паводком.
Что же касается прутика, о котором говорила баба Луша, то этим великолепным способом определялась на протяжении тысячелетий пригодность местности для строительства. Специалисты по рытью колодцев были одновременно и специалистами по поиску мест для строительства, и называли их лозоходцами, — по прутику лозы, которым они пользовались для поиска воды.
Они великолепно знали ещё в очень далёкой древности, что нельзя строить дома там, где лоза показывает воду. Они знали множество примет, как выбрать наилучшее место для застройки. Собственно говоря, до сих пор метод поиска хорошей земли ничуть не изменился. Местность сама показывает человеку, можно ли на ней полноценно жить. Нужно только уметь наблюдать.
Итак, самое важное в поиске места для будущего дома: он должен стоять на геологически неоднородной местности; под ним не должна протекать подземная река и не должно быть подземных разломов; он должен быть защищён от ветров, от паводков и хорошо освещён.
Источник www.perunica.ruГде и как ставить дом — секреты киржаков и староверов
В деревне известно: если вы решили строить дом, то у вас появится множество сложных проблем. Неопытному человеку может показаться, что с ними никогда не справиться. «И малый дом большим трудом ставится».
Вначале ищут для будущего дома подходящее место.
Так, по убеждению старожилов, жилище нельзя ставить там, где раньше проходила дорога или стояла баня; на спорном участке земли; там, где были найдены человеческие кости; где волк или медведь пошалили; где кто-нибудь поранил топором, ножом, косой или серпом руку или ногу до крови, где опрокинулся воз, сломался «коток», оглоблина, на месте дома, сожжённого «пярунами»; оставленного вследствии болезней, наводнений. В древности люди считали истоки рек священными местами, берегли распростиравшуюся над ними тень, запрещали рубить близстоящие деревья, называя эти рощи заповедными. Населяли их богами-покровителями.
При выборе места необходимо осмотреться. Нежелательно чтобы с северной стороны подходило болото: такие места называли «зяблыми». Во всех отношениях хорошо поставить дом на середине южного склона холма или горы. Тогда вершина надёжно закроет постройки от холодных северных ветров. Южная сторона всегда хорошо прогревается.
Окна дома располагают так, чтобы они выходили выше макушек деревьев, и тогда у домочадцев всегда будет приподнятое настроение. Взгляд, брошенный из окна, не натыкается на постройки, а свободно гуляет в поднебесье.
У иного мечтательного и тонкого человека эти моменты в жизни стоят наравне с остальными требованиями к будущему дому. И куда как лучше телевизора — красное окно, из которого видны весёлые белые июльские облака, плывущие, словно свадебные кони, или грозовые гущи тёмных небесных исполинов. И не надо тебе сводок метеорологов.
Вид из окна позволяет узнать даже время с немалой степенью точности, и не только по солнцу, хотя оно в этом деле первый помощник. В деревне всегда было известно, кто, чем и когда занимается в течение дня. И увидав, к примеру, у Гликерьи дымок над трубой, можно было смело поднимать мужиков, собиравшихся на дальную лядину. Ведь всем известно, что Глекерья встаёт ни свет ни заря.
За несколько километров можно узнать свежие новости, коли глаз хороший. А ещё лучше, если с южной стороны протекает речка или же лежит озеро. Их зеркальные блики в солнечную погоду гуляют по стенам сруба, по всему дому. На таком «незяблом» месте только в один год из четырёх случается неурожай.
Хотя раньше и бытовала поговорка «На пойме изба не ставится», в этом правиле были и приятные исключения, На больших пойменных островах Северной Двины, ровных и невысоких, испещрённых множеством речушек с изумительными по красоте протоками, с огромной площадью заливных лугов, сенокосных угодий, разбросано множество необычно симпатичных деревень с удивительно поэтическими названиями: Конецдворье, Ягодник, Сопушки, Дедов Полой… Дома на поймах здесь ставили на высоких подклетах, вплотную друг к дружке. Огородов и приусадебных участков вокруг них не возделывали.
Проходы между домами были похожи на узкие коридоры, дворы иных стоят и до сих пор друг подле друга на расстоянии вытянутой руки. Из-за низкого уровня островов, больших и частых ледовых заторов в устье реки, паводок в этих местах был ежегодной угрозой спокойствию и порядку жизни для многих островитян. Кучность домов позволяла обезопасить деревню от разрушительных потоков вод и ледовых атак. Правда, некоторые крайние дома принимали на себя основные удары.
Иногда в таких местах сооружали под дома насыпи. Так, в деревне Сопушки напротив Боброва несколько больших домов поставлено на холме искусственного происхождения. Землю, состоящую наполовину из «насорока» — всевозможных отходов от строительных и других производств, мусора, одним словом, возили сюда в телегах на лошадях.
Холм этот не малого размера, высотой от луговины — 4–5 метров, с годами он весь заростал многолетними травами, а потому и поверхность его уплотнялась. Сейчас о его настоящем происхождении трудно догадаться. Узнать о нём можно только от стариков.
Так вот, счастливым для застройки местом считается то, на которое ложится рогатый скот или обжитое уже место. Именно рогатому скоту приписывается плодородная, производительная сила. Человек в этих животных видит покой и некую устойчивость.
В Сибири в большинстве случаев место под застройку жители определяли интуитивно, а чем ближе к центральным районам и южнее, тем больше бытовало суеверий. Там местами прибегали к традиционным гадальным обрядам или пользовались услугами гадалок.
К примеру, «вечером приносят воду из колодца и, пока ещё никто не взял из ведра воды, обмеривают объём стаканом — три раза по девяти стаканов, начиная каждый раз счёт с первого, причём стаканы должны быть полные, вровень с краями, и выливают воду в сухой горшок. Эти горшки, залитые отмеренной водой и плотно закрытые, ставят на ночь на том месте, где должен строиться дом, по углам, намеченным для столбов; тут же кладут ломоть хлеба и соль.
Если воды окажется по утру больше прежнего, то это предвещает счастье, если же убудет, то нет надобности и строить здесь дом на убыток хозяйству своему». Были и такие, кто определял по хлебу: «После отвода места… пекут хлеб и назначают на этот дом один хлеб, поднимется — хорошо, распадётся — худо».
Многие на ночь оставляли на площадке овечью шерсть в горшке; если посыреет — хорошо, дом будет богатым. Обычно гаданием занимались мужчины, женщин к этому не допускали. Проводили его тайно, вечером. Результат выяснялся или утром или через несколько дней. Если оставленный на ночь мел привлекал мурашей, которых человек считал знаком домовитости, то можно было начинать строить без опаски.
Выбрав подходящее место, облюбовав его, оставалось только рассчитать время по этапам строительства, чтобы естественно вписаться в круг привычных и неотложных дел года. Крестьяне Сибири придерживались правила: «Удача будет сопутствовать, если начать рубить дом Великим постом (ранней весной) и в новолунье».
Считалось необходимым, чтобы строительство избы захватило по срокам Троицу. Свидетельство тому старинная поговорка: «Без Троицы дом не строится». Этих же сроков придерживались в России многие. Было такое правило: не приступать к работе и вообще не начинать новое большое дело в понедельник, среду, пятницу, субботу, а только во вторник и четверг.
Понедельник, среда, пятница — дни тяжёлые. Коли же начал делать что-либо новое в субботу, так и будешь продолжать его только по субботам.
Если же хозяин настроился самостоятельно поднимать такое большое дело, то, конечно, ему следовало освободиться от сельскохозяйственных работ. К примеру, «летом хозяин перепутан работами, как сетями. В одно и то же время столько дел, что и перекреститься некогда, пот льёт с лица градом — и утереться не хочется». «Шапка свалилась с головы — шапки поднять не хочу». И вот, когда было точно определено место и время начала строительства, шли в церковь, чтобы получить благословение у священника, а затем приступали к работе «с Богом».
В большинстве случаев для строительства выбирались сухие места, видные и удобные для жительства, на плотном грунте на склонах угоров — естественных террасах пойм рек или укромных, укрытых от преобладающих в этой местности ветров морских бухт, глубоких заливов. Многие деревни, например, по Северной Двине названы Слудами. Слуда здесь — высокий берег.
Земляные работы — самые незначительные по трудоёмкости в общем объёме работ. Расчищалось место от кустарника. «Перешевеливались» валуны, площадку основательно очищали от всего лишнего. В языческие времена на этом месте обязательно приносили жертву. В Мезени, например, закалывали коня. В других местах — петуха или курицу.
В районе Новгорода археологами были обнаружены конские черепа в основании целого ряда срубов 10–14 веков. Не так давно «при закладке нового дома крестьяне на предназначенном для того месте прежде всего втыкали в землю или же сажали с корешком какое-нибудь дикорастущее деревце, например, берёзку или рябинку за крестообразную форму её листьев. Некоторые на время постройки сруба водружали на высоком месте деревянный крест, деланный плотниками перед началом работы».
Фундамент и окладной венец
«Кто сваи колачивал, тот и песню знает»
При разметке фундамента принято ориентироваться по сторонам света. Летнюю избу чаще всего располагают окнами на юго-восток, зимовку на северо-запад. Северная сторона дома почти глухая. На южной стене планируют поместить ворота хозяйственного двора, поставить парадное крыльцо дома. Много окон.
Огород или сад тоже с южной стороны. Таким образом, дом защищал землю от северного ветра и не бросал тень на участок. «Непряхой» называли дом, расположенный жилым фасадом на север. А порядок группы таких домов в деревне называли «вшивым».
Вначале делают разметку основания сруба. Определяют и отмечают размеры на местности: длину и ширину. Длинной верёвкой проверяют равенство диагоналей отмеченного прямоугольника, чтобы углы дома были прямыми. В эти места вбивают деревянные колышки. По необходимости их перебивают, перепроверив размеры.
Места промежуточных опор определить легко, имея мерку-рейку, «стреляя» глазом вдоль осей стен. Основанием дома может быть почти незаметный фундамент из плоских гранитных камней. Спланировав для них место, камни укладывают горизонтально, с тем чтобы брёвна окладного венца не скатывались вниз (окладной — первый венец сруба, заклад).
Планировка территории вокруг дома не делается, ибо пока не известно, как поведут себя в дальнейшем грунтовые воды. Если решили ставить большой дом, а склон крутой, то по мере повышения профиля земли брёвна подтёсывают, в то время как верхние берутся более длинные, чем предыдущие.
Свободные концы нижних брёвен иногда опирают на деревянные стулья, полностью врытые в землю, или же брёвна крепят внутри поперечными переводами-балками, соединяя их для жёсткости в «ласточкин хвост». Стены подклетов (подвалов) служат как бы деревянным фундаментом. Клеть — полный один венец из брёвен или брусьев прямоугольной формы, или проще клетка. Клетью принято так же называть небольшое рубленое помещение для хранения хозяйственного инвентаря под общей крышей дома, в котором, как писалось выше, отдельных помещений может быть более двадцати.
В некоторых местах строили «избушки на курьих ножках», их ставили на «курицах» или пнях. Возраст одной из древнейших изб такого рода в деревне Стрельниково Костромской области — более двух столетий. Использовался естественный пень дерева. связанный с землёй выступающими на поверхность корнями. Так вот и родился сказочный образ избушки на курьих ножках. Отгадка же загадки: «Курица на курице. а хохол на улице» напрашивается сама по себе — изба.
Ближе к средней полосе, на равнинах, где возможно грунт не такой плотный и где отсутствуют подходящие камни, дома ставили на деревянные «стулья». Это короткие толстые столбики. Чем больше площадь опирания, тем надёжней для дома. Поверхность их обжигают, в таком случае она дольше не гниёт. Нижняя часть столба зарывается в землю на один — полтора метра.
Всего могло быть восемь — двенадцать стульев, промежуток в два метра между ними достаточен. Для разметки пользуются плотницким уровнем. Его устанавливают на ребро ровной длинной доски, один конец которой держат на стуле подходящей высоты — репере (современный геодезический термин — отметка уровня, относительно которой делают всё остальное), другой конец поочерёдно подносят к остальным стульям, отмечают, посматривая каждый раз на уровень. Затем их опиливают, а далее выделывают сверху шипы одного размера, примерно 7x7x7 см.
Если нужда заставляла ставить дом в болотистом месте, там вколачивали в грунт деревянные сваи. Нижний конец их затёсывали на три грани. Забивают их вдвоём деревянной «бабой» (толстой деревянной чуркой с двумя ручками), пока не появится отдача. Если свая не идёт строго вертикально, особенно не беспокоятся, — лишь бы на неё попадало бревно стены.
Глубина погружения может быть разной, метр и более. Это очень тяжёлая работа. Без песни никак не обходятся. Удобно к этому случаю вспомнить украинскую поговорку: «Спивает песню тот, кто знает, а кто не знает, не спивает». Сваи, так же как и стулья, опиливают на одном уровне, наверху выделывают шипы.
Поморы, расселившиеся в своё время по берегам северных рек, изобилующих рыбой, вынуждены были укреплять берега вкупе с основаниями домов специальными подпорными стенками-обрубами, чтобы уберечь их от кропотливой разрушительной работы больших морских приливов и отливов. Это поднимающиеся от земли или со дна реки срубы с прозорами меж брёвнами и такими же днищами, заваленные для устойчивости тяжёлыми камнями и грунтом, сверху покрытые деревянными широкими мостовыми из толстых плах.
Подпорные стенки бывают большой протяжённости, иногда во всю деревню, и подходят к самым домам. Часто прямо на этом покрытии у дома стоит рыбный амбар или хозяйская клеть. Как же хорошо чувствуешь себя на такой улице, буквально политой потом мастеров! Всё вытесано, выскоблено, подогнано вручную, на каждом квадратном сантиметре запёчатлён пристальный взгляд хозяина.
В иных местах берега рек укрепляли шпунтовым свайным рядом из толстых брёвен, и тогда без опаски строили дома недалеко от воды. Таким оригинальным сооружением можно полюбоваться в Холмогорах.
В районе Архангельска и севернее попадаются дома с необычно укреплёнными основаниями. Это невысокий ряж — сруб из двух венцов вокруг дома, больше последнего по площади (ряж — опора, основание под сооружением, срубленное из брёвен в виде клети). Промежуток между ним и стеной заваливается камнями и засыпается песком.
Вокруг дома устраивают и простые песчаные отмостки. Для этого делают дощатые ограждения высотой в одну—две доски. Укрепляют их деревянными колышками на расстоянии, не позволяющем им прогибаться. Песчаная изоляция утепляет дом снизу, талая и дождевая вода не попадает на нижние венцы, не брызгает на стены.
В народе говорят: «Если хочешь запастись дровами — начинай строительство», поскольку в большом хозяйстве постоянно что-то стоит в очереди на ремонт или строительство, а от плотничных работ минимум 15-ть процентов отходов дровяных.
Брёвна окладного венца бывают по диаметру больше всех остальных в срубе. Окорёнными их поочерёдно поднимают на высокие камни и обжигают на медленном огне. Опорами вместо камней может служить всё, что угодно. Под брёвнами устраивают кострище. На разведённом для обжига огне заодно сжигают весь мусор, оставшийся после окорки леса.
Когда обжигаемая часть бревна покрывается чернотой, поверхность уплотняется, становится глянцевой, его поворачивают воткнутыми в торцы топорами, подставляя другую часть поверхности под огонь. Такая обработка консервирует древесину и предохраняет нижние венцы от воздействия неблагоприятных природных факторов, от преждевременного разрушения.
Начиная ладить избу, под бревно в переднем углу кладут такие символические предметы как: монету для богатства, ладан для святости, овечью шерсть для тепла. И это делали не только суеверные люди. Причём у богатых закладным был золотой рубль или червонец, у середняка — серебряный рубль, бедные люди закладывали любую деньгу. Эта традиция была распространена по всей православной Руси. И вариаций было множество. На Пинеге, например, под каждый угол бросали монету и крыло рябчика…
Годовые кольца деревьев с северной стороны плотнее, ближе друг к другу, поэтому брёвна в срубе кладут именно этой стороной на улицу. Нужную сторону можно определить, посмотрев на рисунок спила или на поверхность бревна. Сторона, где меньше сучков, — северная, где всегда тень и холодный ветер.
Особенно это заметно на деревьях, стоящих на краю леса, около полей, полян, около открытых мест. Ярко это выражено у сосен, похожих на большие флаги с трепещущими на ветру полотнищами. Поверхность таких деревьев имеет дополнительную прочность.
Обычную рубку стен точнее надо называть рубкой углов «в чашу». Последовательность операций при рубке в чашу следующая: на камни основания кладутся два первых параллельных бревна (кстати, не забывают подложить бересту для изоляции, там, где её нет, подкладывают ягель). Это брёвна противоположных стен.
При этом имеют ввиду, что до самого верха стен в углы сруба кладутся поочерёдно вершина к вершине, комель к комлю (комель — самая толстая часть дерева у его основания, противоположная вершине). Таким действием соблюдается условная горизонтальность венцов постройки и вертикальность углов. И поэтому ещё выгодно использовать при рубке деревянных домов сосну, так как её ствол ровный и не такой сбежистый как у ели.
На концах брёвен, на расстоянии чуть больше диаметра от торцов, вырубают чаши. Самый большой размер наверху и равняется он диаметру конца бревна. Профиль выруба напоминает чашу. Отсюда и название. Она своими размерами и очертаниями в точности повторяет форму половины сечения укладываемого бревна в этом месте. Чаши готовы. Замыкают периметр, укладывая в них приготовленные брёвна.
Важно, чтобы первый венец был заложен ровно. Углы должны быть прямые. Для этого устраивают проверку. Концы пенькового шнура прикладывают к центрам пересечения брёвен противолежащих углов — так называемым сытям (сыть — соитие — сходиться). Диагонали сравнивают меж собой.
Если есть какое-то несовпадение, вагой (толстой палкой), как рычагом, угол пододвигается в необходимом направлении. Поправляют углы по мере необходимости, до полного равенства диагоналей. Это положение иногда фиксируют несколькими колышками по обе стороны от брёвен. Когда фундамент свайный или стульчатый с шипами на концах, то в соответствующих местах на окладных брёвнах под них выдалбливают гнёзда и усиливают это крепление скобами.
В углах остаются выпуски брёвен («перепуски» — по-старому), торчащие с внешней стороны. Благодаря им в доме бывает теплее, ведь древесина в продольном направлении промерзает быстрее и глубже, чем в поперечном.
Первый удар по бревну наносит будущий хозяин. Отрубив щепку, он положит её в карман и будет хранить до окончания строительства. Так бывает на Пинеге. В других местах смотрят: полетит первая щепка внутрь сруба, значит, всякая прибыль будет приходить, а не уходить из дома. В иных «все щепки, полученные при рубке первого венца, нужно собрать в середину, чтобы происходящее извне было в доме известно, но чтобы не известно было на улице то, что делается дома».
Окладной венец готов. «Лиха беда — начало!» Это праздник с трапезой для всех домочадцев. С окладным поздравляют соседи, особенно если это новое строительство. «Доброе начало — половина дела!»
«В этот день плотники кладут только один венец — «окладное». Его не бьют обухом топора, в него не вонзают топора, во время винного угощения плотники приговаривают: «Хозяевам доброе здоровье, а дому доле стоять, пока не сгниёт». На ритуальное угощение приглашают Ивана да Марью — по мотиву связи венцов (Малороссия). Если приглашены мастера со стороны, от хозяев к ним особое почтение.
Всё по традиции. Уважительное обращение с поклоном, да и по имени отчеству. Работа с брёвнами не из лёгких, поэтому в порядке особого исключения даже в Великий Пост плотникам подавали скоромную пищу: мясную и молочную. Традиции блюли строго, этого у народа не отнять, и не один десяток лет, а столетиями! Иногда в пост мамка пожалеет сынка и пока не видят ни дед, ни отец, упаси Бог, впопыхах сунет ему в своём куту у печи крынку с молоком — «пей быстрей, сердешный!»
В сказках плотники соревнуются с чёртом и всегда выходят победителями. Работодатели знали: «По пище и топор свищет» и платили вовремя по уговору. «Уговор дороже денег». А то плотники обидятся, наведут сраму, слёз не оберёшься. Могут оставить меж пазами во мху щепочки, мешающие плотной осадке. В этих местах будет продувать и обязательно промерзать.
Иногда между концами брёвен в пазу кладут камни, тогда плотно не проконопатить. В этом случае и натопленные печи не помогают. Считалось, что плотники имеют тайные способности, знания, связи с «нечеловеческой природой», лесом и т. п. Чем выше мастерство, тем сильнее и способности скрытые: «Особенно дурной славой пользуются те из плотников, которые известны своим искусством, вроде костромских галичан, знаменитых издревле владимирских «аргунов», вологодских, вохомских. Они могли сделать так, что в доме «поселяется нечистая сила». В XIX веке встречались незаселёные дома не только в деревнях, но и в Петербурге… Подслушали бабы, как владимирские плотники, достраивая хату, приговаривали: «Дому не стоять, дому не житьё, кто поживёт, тот ж помрёт», подсмотрели, что брёвна они тесали не вдоль, а поперёк, а потом напустили червей»…
Много подобного материала собрано учёным-этнографом А.К. Байбуриным. Однако стоит заметить, что большинство суеверных традиций принадлежало народам Малороссии, Карелии. Это отмечает в своих записках, которые вёл во время многочисленных жутешествий, известный многим писатель и замечательный знаток жизни и быта многих зародов России прошлого века Сергей Васильевич Максимов.
На фоне этих народов сибиряки и поморы, отличались подчёркнутым благородством натуры. Для них человеческая честь была превыше всего. За хлеб насущный для своей семьи многие платили морю собственной жизнью. Им было не до суеверных представлений. Об этом же узнаёшь и из книг архангелогородца Бориса Викторовича Шергина.
Источник imhodom.ru