И саакиевский собор — это некогда главный Собор России.
Существующий красавец -собор уже четвертая церковь на этом месте. О предыдущих строениях можно прочитать под ссылками в конце поста, а здесь о строительстве современной питерской жемчужины и русского архитектурного чуда — Исаакиевского собора.
Строительство современно Исаакия было долгим. Но иначе такой грандиозный храм и не построить! Даже с современной техникой это было бы очень сложно. Это до сих пор уникальное архитектурное сооружение и высотная доминанта центральной части города.
Высота собора 101,5 м, длина и ширина — около 100 метров. Наружный диаметр купола — 25,8 м. Здание украшает 112 монолитных гранитных колонн разных размеров. Стены облицованы светло-серым рускеальским мрамором.
История его создания и строительства
Несоответствие Исаакиевского собора парадному облику центральной части Петербурга вызвало необходимость уже в 1809 году объявить конкурс на возведение нового храма. В нём приняли участие известные зодчие Андрей Никифорович Воронихин, Андреян Дмитриевич Захаров, Василий Петрович Стасов, Чарлз Камерон, Жан-Франсуа Тома́ де Томон, Джа́комо Доме́нико Кваренги и многие другие. Основное условие конкурса — требование Александра Первого сохранить в новом храме алтари предшествующего.
ИЖС из ЖБИ с завода. Технология и этапы производства.
Программу конкурса, утверждённую Александром I, составил президент Академии художеств А. С. Строганов. В ней говорилось:
«Изыскать средство к украшению храма… не закрывая… богатой мраморной его одежды… приискать форму купола, могущую придать величие и красоту столь знаменитому зданию… придумать способ к украшению площади, к сему храму принадлежащей, приведя окружность оной в надлежащую правильность».
Император считал, что полностью сносить собор было бы оскорбительным для памяти основателей. Однако, прекрасно понимая, что компоновка в одном сооружении новых и старых частей неизбежно приведёт к неравномерной осадке здания и вызовет его разрушение, все участники конкурса предлагали полностью снести старый собор, поэтому император ни один из конкурсных проектов так и не не одобрил. Проекты были разные и собор мог быть совсем не таким каким мы его привыкли видеть.
Еще один проект Ринальди. Выглядит достаточно непропорционально.
В 1813 году, в разгар войны с Наполеоном Бонапартом, в Петербурге была предпринята еще одна попытка перестроить Исаакиевский собор. По тем же причинам, что и в предыдущий раз, конкурс проектов завершился безрезультатно. Разочаровавшись в своей затее, Александр Первый решил больше не проводить конкурсы. Но от идеи переделать Исаакиевский собор не отказался.
В 1816-м году был создан Комитет по делам строений и гидравлических работ, призванный превратить Петербург в парадный представительный город. Возглавил его талантливый инженер, испанец на русской службе, Агустин Бетанкур (на фото слева).
В Комитет вошли архитекторы Карл Иванович Росси, Антон Антонович Модюи, Андрей Алексеевич Михайлов, инженеры Пётр Петрович Базен, Морис Гугович Дестрем и другие. Император дал распоряжение Бетанкуру подготовить предложения по перестройке Исаакиевского собора и подобрать для этого архитектора. Выбор пал на только что приехавшего в Россию из Франции Огюста Монферрана.
Технология строительства индивидуального жилья.
Монферран трудился над проектом в течение всего 1817-го года и представил 24 эскизных проекта Исаакиевского собора в различных стилях. Как и другим, его работу чрезвычайно затрудняла обязательность сохранения трёх уже освящённых алтарей старого собора.
Монферран предполагал значительно увеличить размеры барабана центрального купола, оставив для его опор два старых и построив два новых пилона. Это решение было непрофессиональным. Неравномерная осадка пилонов ослабляла конструкцию здания, соединение его старых и новых частей и фундаментов редко приводило к положительным результатам. Тем не менее, 20-го февраля 1818-го года Александр Первый утвердил проект и назначил его автора придворным архитектором.
Билет № 636 на свободное проживание в Петербурге, выданный Монферрану в январе 1817 г.
В 1820-м году Монферран издал альбом с 21-й гравированной таблицей, где изображались планы, фасады, эскизы будущего храма в сравнении с проектами Ринальди и Бренны. Девиз на титульном листе «Non omnis moriar» (лат. «не весь умру») сопровождал архитектора всю его жизнь. Но автору альбома вскоре пришлось пожалеть о сделанном.
Обнародованные планы вызвали обвинения коллег в техническом несовершенстве проекта. Наиболее серьёзные упреки в профессиональной неопытности и авантюризме высказал придворный архитектор Модюи, который представил в Совет Академии художеств докладную записку о несостоятельности Монферрана как архитектора.
Критики выражали сомнение в том, что фундамент будет достаточно прочен для нового собора, что удастся преодолеть сложности связи старых и новых частей здания, отмечали неправильное проектирование главного купола. Помимо замечаний по существу, Модюи допустил выпады личного характера, что, по мнению посла Франции в России графа де ла Ферроне, было вызвано, скорее всего, завистью к успехам соотечественника. Специально созданный Комитет Академии художеств рассмотрел в 1821-м году возражения Модюи и сообщил князю Александру Николаевичу Голицыну о невозможности перестройки Исаакиевского собора без переработки проекта Монферрана.
По распоряжению императора члены Комитета три месяца прорабатывали в эскизах свои предложения. В этом приняли участие Стасов, Михайлов Второй, Мельников и Михайлов Первый. Согласившись с мнением опытных зодчих, Монферран выражает желание участвовать в «исправлении» собственного проекта. Он понимает, что его вариант нуждается в серьёзной доработке.
Внимательно изучив предложения, поправки и замечания членов Комитета, Монферран представил новый, более совершенный замысел, в котором предложил собственные решения принципиальных вопросов. Так, в его новом проекте собор становится более компактным и завершённым.
Главный купол занимает доминирующее положение, а правильно найденные пропорции портиков уравновешивают объем здания. Барабан купола установлен на четырех новых опорах, внутреннее пространство храма расширено. В марте 1825-го года проект получил Высочайшее одобрение. Таким образом, Монферран отстоял своё право быть автором одного из крупнейших купольных сооружений Мира.
Колокол, созывающий рабочих на работу. Литография Байо по рисунку Монферрана. 1845 г.
Групповой портрет рабочих-строителей. Литография Байо по рисунку Монферрана. 1836 г.
В строительстве Исаакиевского собора принимали участие архитекторы Александр Павлович Брюллов (брат Карла Павловича Брюллова) и Николай Ефимович Ефимов, Андрей Иванович Штакеншнейдер, Александр Иванович Кракау, Ипполит Антонович Монигетти и другие, для которых работа под руководством Монферрана стала школой подлинного архитектурно-строительного искусства.
Разборке подлежали колокольня, алтарные выступы и западная стена ринальдиевского собора, а южная и северная стены сохранялись. Собор увеличивался в длину, а его ширина оставалась прежней и здание в плане приобрело прямоугольную форму. Высота сводов тоже не изменялась. С северной и южной сторон предполагалось возвести колонные портики. Собор должны были венчать один большой купол и четыре малых по углам.
Фрагмент разобранного Исаакиевского собора. Литография по рисунку Монферрана. 1845 г.
Работы по сооружению фундамента начались ещё в 1818 году, по первому проекту Монферрана. Он поставил перед собой сложную задачу соединить старый и новый фундаменты. В этом принимал деятельное участие инженер А. Бетанкур.
Под фундамент Исаакиевского собора вырывались глубокие траншеи, из которых выкачивалась вода. Затем в грунт вертикально вбивали просмоленные сосновые сваи диаметром 26—28 сантиметров и длиной 6,5 метра. Расстояние между сваями в точности соответствовало их диаметру. Сваи забивались в землю тяжёлыми чугунными бабами с помощью воротов, приводимых в движение лошадьми.
По каждой свае делали десять ударов. Если после этого свая не входила в землю, то её с разрешения смотрителя обрезали. После этого все траншеи были соединены между собой и залиты водой.
Когда вода замёрзла, сваи были спилены под один уровень, рассчитанный от поверхности льда. Всего под фундамент было забито 10 762 сваи.
Барак для рабочих и хозяйственные постройки на строительной площадке Исаакиевского собора. Литография Бенуа по рисунку Монферрана. 1845 г.
Монферран применил сплошную кладку, так как считал, что «для фундаментов крупных зданий сплошная кладка предпочтительнее любого другого вида его выполнения, особенно… если здание строится на плоском и болотистом грунте…»
В общей сложности только сооружение фундамента заняло около пяти лет. В этой работе было задействовано 125 тысяч каменщиков, плотников, кузнецов и рабочих других профессий.
Вырубка гранитных монолитов для колонн собора велась в каменоломне Пютерлакс недалеко от Выборга. Эти земли принадлежали помещице фон Экспарре.
Преимуществом именно этого места для каменоломни было большой запас гранита, близость Финского залива с глубоким фарватером и почтового тракта. Вот что отметил в своём дневнике Монферран, впервые посетив каменоломню: «Удивление, которое мы испытывали, когда увидели… гранитные скалы, было, конечно, велико, но оно сменилось прямо восхищением, когда позже мы любовались в первом карьере семью необработанными ещё колоннами…»
Выгрузка и перекатывание колонны на Адмиралтейской набережной. Тонированная литография А. Кювилье и В. Адама по рисунку О. Монферрана. 1845 г.
Работами на каменоломне руководил подрядчик Самсон Суханов, который также участвовал в работах по созданию Ростральных колонн и Казанского собора. Затем колонны поднимали. все вручную, подъемных кранов не было.
Установка колонн малых куполов собора. Литография Ф. Бенуа по рисунку О. Монферрана, 1845 г.
Для подъёма колонн были построены специальные леса, состоящие из трёх высоких пролётов, образованных четырьмя рядами вертикальных стоек, перекрытых балками. В стороне были установлены 16 чугунных во́ротов-кабестанов, на каждом из которых работало по восемь человек. Колонну обшивали войлоком и циновками, обвязывали корабельными канатами и вкатывали в один из пролётов лесов, а концы канатов через систему блоков закрепляли на кабестанах. Рабочие, вращая во́роты, приводили монолит в вертикальное положение.
Установка одной 17-метровой колонны весом 114 тонн занимала около 45 минут. Монферран в своих записях отмечал, «что деревянная конструкция лесов… столь совершенна, что при всех сорока восьми установках колонн ни разу не было слышно даже простого скрипа» (в чем лично я сильно сомневаюсь)))).
Первая колонна была установлена 20 марта 1828 года в присутствии царской семьи, иностранных гостей, многих архитекторов, специально приехавших для этого торжества, и простых горожан, заполнивших собой площадь и крыши окрестных домов. Под основание колонны была заложена платиновая медаль с изображением Александра I.
Как вам эти гиганты? А ведь 24 колонны подняли на уровень смотровой площадки, а немного меньшие до уровня балюстрады!
Затем началась постройка опорных пилонов и стен собора. Тут применялась кладка из кирпичей, скреплённых известковым раствором. Для бо́льшей прочности применяли гранитные прокладки и металлические связи различного профиля. Толщина стен составляла от 2.5 до 5 метров. Толщина наружной мраморной облицовки составляла 50—60 см, внутренней — 15—20 см.
В 1836 году возведение стен и пилонов было завершено и началось сооружение перекрытий и приступили к куполу.
Монферран использовал идею устройства купола лондонского собора св. Павла. Не все знают, что под внешним куполом, как в матрешке находится еще ТРИ купола.
Для облегчения конструкции внутренние купола изготовлены из глиняных»горшков» с заливкой промежутков между ними цемянкой из извести с расщебёнкой. Для сводов потребовалось около 100 тысяч таких горшков. Горшечные своды улучшают акустику храма, защищают от холода и значительно легче кирпичных сводов.
Золочение куполов собора в 1838—1841 годах проводилось методом огневого золочения, парами ртути отравились и умерли 60 мастеров.
Исаакиевский собор в лесах, огражденный забором. Литография. 1845 г.
Всего же в строительстве собора приняло участие 400 000 рабочих — государственных и крепостных крестьян. Судя по документам того времени, около четверти из них умерло от болезней или погибло в результате несчастных случаев.
Подъем креста на главный купол собора. Литография Адама по рисунку Монферрана. 1845 г.
Строительство Исаакиевского собора стало своеобразной практической академией отечественной архитектуры, где испытывались новые материалы, новые конструктивные приёмы, изучались и применялись проектировочные и строительные методы. Так, следуя примеру Монферрана, русские зодчие начали широко применять в строительстве металлические конструкции.
Исаакиевский собор. Литография по рис. О. Монферрана
Интересно что на литографии видны ангелы на портике Исаакия, хотя изначально, по проекту их там устанавливать не планировалось. Но Монферран наверное видел собор только с ними.
Торжественное освящение собора состоялось в 1858 году, 30 мая, в день памяти преподобного Исаакия Далматского, в присутствии императора Александра II и иных членов императорской семьи. Были выстроены войска, которых император приветствовал перед началом чина освящения, которое возглавил митрополит Новгородский и С.-Петербургский Григорий (Постников). На Петровской и Исаакиевской площадях были устроены трибуны для народа; соседние улицы и крыши ближайших домов были переполнены людьми.
Исаакий не принадлежал церкви! Он принадлежал государству! Даже священники там служили и были на государственном окладе.
Огюст Монферран скончался через месяц после освящения Исаакиевского собора. Таинственная смерть архитектора, к тому же, смерть предсказанная, дала пищу для самых фантастических догадок и слухов, по легенде во время торжественного освящения собора, один из приближенных Александра II обратил внимание царя на скульптурную группу святых на фронтоне храма. В ней присутствовала скульптура самого Монферрана с моделью собора в руках.
Здесь Монферран оставил своеобразный автопортрет, изобразив себя среди группы святых и своих современников с макетом собора в обнимку. Причём, все персонажи склонили голову, приветствуя Святого Исаакия Далматского, и лишь Монферран держит голову прямо. Изобразить себя в подобном окружении само по себе было довольно дерзким шагом. Александр ничего не сказал Монферрану, но, проходя мимо, руки не подал и не поблагодарил. Зодчий сильно расстроился, от расстройства заболел и умер.
Были и другие легенды, будто какой-то блаженный предсказал, что Монферран умрет, когда собор будет достроен, и поэтому архитектор медлит с завершением строительства. Освящение храма состоялось в 1858 году, уже при Александре II. И через месяц Монферрана не стало, предсказание сбылось, впрочем, тогда ему было уже 72 года.
Монферран завещал похоронить его в своём главном детище, Исаакиевском соборе, но Александр это пожелание не одобрил. Поэтому гроб с телом архитектора обнесли вокруг храма, отпели его в костёле Святой Екатерины на Невском, после чего вдова увезла его в Париж.
В посте находятся ссылки на другие рассказы об этом великом храме, который показывал всему миру величие и мощь России.
Основа (С) книга: Огюст Монферран и Википедия, исользована инфа с других сайтов: e-reading.club, travelhouse-ru.com. Картинки и ряд фото (С) интернет.
Первая в Петербурге Исаакиевская церковь
Второй Исаакиевский собор
Третий Исаакиевский собор
Источник: kim373.livejournal.com
Идеальные колонны «без станков с ЧПУ»: строительство Исаакиевского собора глазами архитектора
Исаакиевский собор, конечно, не мог не привлекать внимание разного рода людей, склонных к мифотворчеству, потому что он очень необычный, он очень крупный, у него огромные мраморные колонны. Что же я оговариваюсь второй раз уже! Гранитные. Потом меня подловят на этом.
Строительство Исаакиевского собора особенно удивительно тем, что это бизнес-процесс и процесс строительства, которые, наверное, лучше всего в российской истории задокументированы. Там практически каждый шаг за все практически тридцать лет, которые строительство шло, записан. Всё довольно точно известно.
Организаторы меня ознакомили с наиболее устойчивыми из появившихся мифов за последние годы, и я постараюсь не то чтобы специально их опровергнуть. Я не уверен, что здесь есть люди, которые эти мифы разделяют. Но почему бы и нет. Рассматривая мифы, я понял, что за каждым из них какое-то рациональное зерно есть, и постараюсь об этом немножко сказать.
Начнём с того, что, действительно, есть удивительное сходство между античными формами и формами, в которых Исаакиевский собор сделан. Я специально нашёл самые-самые точные аналогии и об этом расскажу.
Вот та капитель, которая в патинированной бронзе, – это капитель портика Исаакиевского собора, а рядом, где на таком же гранитном монолитном стволе мраморная капитель, – это капитель римского Пантеона. Они действительно очень похожи, и я позже скажу о том, что Монферран абсолютно намеренно Пантеон цитировал.
Более того, на следующем кадре в одном и том же масштабе фотографии одного из четырёх портиков Исаакиевского собора и портик Пантеона в Риме. Обратите внимание, насколько они похожи: количество колонн, пропорции, и там и там коринфский ордер, и там и там даже угол уклона фронтона и все подобные детали, и размещение надписи – всё очень близко одно к другому. И то, что и там и там монолитные колонны из гранита, хотя и разного цвета, разной породы камня – это тоже очень важный фактор.
Но как только мы от деталей, таких как колонны, капители или портики, переходим к целому, мы видим, насколько непохожи друг на друга эти два сооружения. Оба портика мы видим, но Пантеон совершенно другой по своей структуре, и, следовательно, генезис формы Исаакиевского собора нужно искать в другом месте.
Тут мы переходим ко второму мифу о том, что есть некая загадочность в том, что появилось много одинаковых форм, например, Собор Святого Павла в Лондоне или Капитолий в Соединённых Штатах.
На самом деле, генезис этой формы очень ясный. В XVI веке, когда вместо обветшавшей позднеантичной раннехристианской базилики был построен Собор Святого Петра в Риме (огромный и потребовавший концентрации всех ресурсов католического мира для своего строительства), то, конечно, он и послужил моделью, в основном, для строительства храмов других конфессий. Некатолических или отделившихся от католичества, которые в некотором соревновании с Собором Святого Петра ставили свои главные храмы.
Собора Святого Петра представлен на слайде, в верхней его части видна так называемая Темпьетто Браманте. Это очень небольшая, но очень важная для формообразования постройка, потому что это тоже XVI век, и здесь мы видим купольную форму, окружённую колоннадой.
Вот как раз три примера. Капитолий я исключил, оставил только христианские храмы. Смотрите, здесь в центре самый ранний из трёх Собор Святого Павла в Лондоне, как главный храм англиканской церкви, построенный в XVII веке учёным и математиком Кристофером Реном. С левой от него стороны так называемый Пантеон в Париже и, собственно, Исаакиевский собор. Мы видим, до какой степени они близки и сознательно одну и ту же купольную форму с цилиндрическим барабаном, окружённую колоннадой, и с фонариком наверху эксплуатируют.
Очень важно и интересно также сравнить масштаб этих сооружений. Потому что Собор Святого Петра громаден и грандиозен, и все три собора – Святого Павла, Пантеон французский и Исаакиевский собор – существенно меньше. На слайде они представлены в общем масштабе. Они образуют группу очень близких между собой по размеру сооружений, видна их композиционная близость.
То есть, это один и тот же тип. Был взят за главный образец католический храм Собор Святого Петра, и представители или других конфессий (в случае англиканского главного храма в Лондоне), или главного российского православного храма (как мыслился Исаакиевский собор, когда начали при Александре I делать его последний вариант), опирались на него. С этим и связано их типологическое единство.
Из экспозиции, в самом Исаакиевском соборе находящейся, мы узнаём историю тех церквей, которые были на этом месте.
Переходим к ещё одному мифу о том, что Исаакиевский собор в действительности был построен то ли атлантами, то ли инопланетянами, или в античности, там версии разветвляются, но точно до Петра I. Здесь надо сказать, что и иконографические материалы, и археологические, и разного рода архивные, не позволяют так свободно мыслить. Если уж совсем в теорию заговора не впадать, свидетельств этим чудесам нет.
Потому что на этом месте первый маленький храмик, который в краю кадра, был, по сути, переделан просто из хозяйственного амбара ещё в петровское время. Потом появилась более пристойная церковь с колокольней, спроектированная архитектором Маттернови. И дальше, в елизаветинское время, архитектор Ринальди начал строить уже в барочном стиле довольно выдающийся крупный храм, который, к сожалению, был заброшен и при Павле I, как сейчас бы сказали, такое есть неприятное слово, бюджетно закончен, с таким вот маленьким куполочком. Именно это строение породило эпиграмму на царствование Павла «низ мраморный, а верх кирпичный», за что люди на каторгу ездили. И дальше представлен уже тот Исаакиевский собор, который мы видим сейчас и который привычен.
Вот ещё. Это хороший, гравированный план Петербурга 1753 года, на котором мы видим тот собор, который был ещё до Ринальди (второй собор из тех, которые были на предыдущей фотографии). Единственное, план этот сделан югом вверх, поэтому немножко непривычно выглядит.
Вы видите Петропавловскую крепость, стрелку Васильевского острова, Адмиралтейство, место, где будущий расстреллиевский Зимний дворец появится, его ещё нет. Река Мойка, а в правой части видим наплавной деревянный мост, который шёл на Васильевский остров с Адмиралтейской стороны, а очень близко к берегу стоит собор. Внизу более крупно фрагмент этого плана, написано «Собор Исаакия Далматского». Вот так он тогда выглядел.
И к этому же гравированному плану были изданы двенадцать замечательных панорамных гравюр художника и гравёра Махаева. На одной из панорам, которая сделана в сторону Финского залива, виднеется и мост, и шпиль Адмиралтейства (только не тот, который сейчас, а предыдущий, деревянный, архитектора Коробова), тот «позапрошлый» Исаакиевский собор. Справа крупно фрагмент этой же гравюры.
На слайде перед нами замечательная деревянная модель ринальдиевского проекта собора, который начал строиться, и его нижняя часть (как раз та, которая в эпиграмме названа мраморной) в соответствии с этим проектом была сделана. Дело в том, что такой важности проекты утверждались непосредственно императором или императрицей, поэтому в Академии художеств в Петербурге сохранились в музее парадные деревянные модели, которые для представления императору делались.
Рядом мы видим литографию времени строительства Исаакиевского собора из замечательных альбомов, которые по рисункам Монферрана издавались. Здесь два подкупольных пилона от ринальдиевского собора, которые были оставлены. Я думаю, что в известной степени миф о том, что Исаакиевский собор был построен гораздо раньше, может быть основан на вот такой крупице информации.
Потому что, действительно, даже вопреки строительной и архитектурной логике, по настоянию Александра I архитектор обязан был оставить эти два подкупольных пилона ринальдиевского храма и алтарь. Логика здесь очень ясная. Дело в том, что собор Исаакия Далматского был действующей церковью, и, если бы алтарь демонтировали, следовательно, не было бы преемственности не самого здания, а именно институции, то есть самого храма. Поэтому пошли на такие издержки, для того, чтобы богослужебную преемственность сохранить. Это, конечно, породило определённые трудности.
Теперь мы от этой истории уйдём в сторону и поговорим про гранитные колонны Исаакиевского собора. Тут, прежде всего, нужно сказать, что ни в Соборе Святого Петра, ни в парижском Пантеоне, ни в Соборе Святого Павла монолитных гранитных колонн нет. Откуда же они взялись? Почему Монферран принял такое решение, и почему император согласился на такие затратные архитектурные ходы?
Мы этого не поймём без обращения к античности. Вообще, программное следование античным образцам характерно для всей европейской культуры, начиная с конца XV века и, как минимум, по первую половину XIX века. И в принципе, вся образованная публика, на которую эти сигналы и послания были рассчитаны, считывала это очень чётко.
Дело в том, что в Римской империи архитектура и градостроительство были одним из фундаментальных и самых важных средств имперской пропаганды и объединения разнородного населения громадной территории в единое целое. В Риме была выработана такая техника, когда в самых важных общественных сооружениях использовали мраморы и граниты, привезённые из самых разных концов Римской империи.
Например, в Риме довольно много зданий, где используются граниты египетского происхождения из асуанских и клавзианских месторождений, серый и розовый соответственно. В портике Пантеона в Риме, например, эти шестнадцать колонн, из которых он состоит, как раз монолитные гранитные и привезены из Египта. Тем самым, Монферран цитировал портик и общий подход.
Действительно, получается, что это удивительный прецедент, потому что со времён Римской империи больше никто монолитных стволов такого размера не изготавливал. В Италии, в Риме, их просто валялось целых достаточно большое количество, но чуть меньшего размера, их просто использовали заново. А в других местах этого и не было. Такой подход был впервые после античной практики. Поэтому такое серьёзное предприятие было для того, чтобы продемонстрировать мощь Российской империи через архитектуру её главного храма.
Теперь давайте про технологии этого дела. Вот это, собственно, и есть тот карьер в Пютерлакси, прямо в ста метрах от берега, совсем недалеко от нынешней российско-финляндской границы, на финской стороне. Он был заброшен, потому что истощился, там гранитный слой кончился. Но рядом гранит и сейчас добывают. Вот так он выглядит.
Собственно, сама технология работы с камнем, в данном случае, с античного времени изменилась, но не то чтобы совсем радикально. Существенно лучше стал инструмент; понятно, что сплавы железа были более крепкие и так далее. Но в целом, технология была подобная.
То есть бурами набивали отверстия, потом туда клинья вставляли, откалывали большие блоки и дальше их с очень большим трудом перемещали. Все понимали, что это из ряда вон выходящее было по сложности и затратам предприятие. Вот таким образом (на слайде) заготовку для одной колонны отделяют от пласта. Естественно, поскольку огромное значение и цену во всём этом имеет транспортировка, то как можно большую часть обработки делали в карьере. То есть, цилиндрическую форму придавали заготовке там, в карьере, и потом уже её везли к месту назначения.
Здесь я показываю иллюстрацию из довольно стандартного пособия по обработке камня (наверное, 1880-х гг. книжка). Это тот набор инструментов, который использовался для твёрдого камня, такого как граниты и базальты. Рядом фотография современного инструмента, у которого рабочие части совершенно точно такие же. У них другая хвостовая часть, потому что сейчас их в пневомолотки вставляют, а так, по сути дела, способ обработки и характер поверхности этих инструментов совершенно не изменился, он достаточно рациональный.
Здесь мы видим грубо обработанный ещё на карьере, (не совсем даже грубо, а так, чтобы лишний вес стесать ещё на карьере) цилиндрический ствол, который на баржу перегружают, для того, чтобы транспортировать его в Петербург.
Это уже вполне узнаваемая панорама Невы с ростральными колоннами, со зданием Кунсткамеры и Академии наук, на переднем плане – приёмная площадка на набережной, откуда доставляли эти стволы ближе к самой строительной площадке.
К нашему счастью, Монферран это всё детально зарисовывал, все эти процедуры, и здесь видно довольно много интересных подробностей.
Во-первых, мы видим ствол колонны, детальная обработка которого происходит путём накладывания шаблонов. По этому шаблону происходило постоянное стёсывание, пока он не приобретал нужную форму. С одной стороны, форма должна была быть достаточно точной, причём не цилиндрической и даже не формы усечённого конуса, а с так называемым энтазисом – постепенным дугообразным уменьшением диаметра кверху; но в то же время, допуски там были довольно приличные. Диаметр колонн может сантиметров на пять-шесть одной от другой отличаться. Сохранилась история серьёзнейшего конфликта между Монферраном и его помощником, когда помощник говорил, что он не даст два ствола в работу пускать, потому что допуски слишком большие, а Монферран настаивал, что это допустимо.
Самой ответственной частью были нижняя и верхняя плоскости, на которые камень должен был ставиться. Они должны были быть обработаны идеально. На переднем плане [в правом нижнем углу слайда] мы с вами видим два «куска» – это гранитные основания, на которые колонны ставились, а рядом – накладная бронзовая база, которая закрывала эти камни.
Перед нами изображен процесс транспортировки первой колонны для установки. Поскольку колонны монолитные, то технология была такая же, как в античном Риме, когда сначала ставили колонны, для чего нужны вот такие, с большим ходом в одну и в другую сторону, сооружения, и только когда колонны уже стояли, начинали ставить стены.
И мы видим уже несколько стволов, колонн, которые внутри этой конструкции поставлены, а рядом – фотография модели этих лесов, разработанной одним из крупнейших европейских инженеров того времени Августом Бетанкуром, испанцем на русской службе, который как раз эту модель изготовил для пояснения своей предполагаемой технологии постановки этих колонн вертикально. Модель была сделана раньше, чем то, что изображено на рисунке.
Обратите внимание, пожалуйста, на верхнюю часть стволов. Это уже малые колонны четырёх малых куполов, и здесь очень хорошо видно, что их ставили до того, как начали ставить стены самих куполов. А в верхней части мы видим, что шейка капители сделана из гранита, а выше этот стержень продолжается, потому что бронзовая капитель, которую я показывал на одном из первых слайдов, – чисто декоративная. Она накладывалась потом сверху.
Вот она ещё раз.
Здесь изображены очень интересные античные прототипы. Перед нами сейчас фотография храма Баала в Пальмире, того самого, который четыре года назад взорвали. Эту фотографию я сделал до того. Там тоже грубо оставлены капители, потому что там тоже были накладные бронзовые позолоченные капители (реконструкция рядом на экране). Это было уже в то время известно, и Монферран ещё и это цитировал.
Но здесь такого рода цитата отчасти имела вынужденный характер. Сейчас я вам покажу одну вещь, которую мало кто знает, как это ни удивительно. Это модульоны карниза, а основной массив наружной стены делался из рускеальского мрамора, карьеры от которого сейчас остались (на их месте в Карелии озеро очень красивое). Вот это модульоны нормальные, мраморные, но поскольку мрамор – материал не твёрдый, и в таком климате с ним многие разные вещи могут происходить, то значительная их часть довольно быстро отвалилась.
И поэтому (на картинке видно) те модульоны, которые упрощённой формы, в данном случае это просто пустые жестяные пустотелые коробочки, раскрашенные под камень, которые заменили те, которые упали.
Но самое интересное мы видим с другой стороны экрана. Потому что вот эти три модульона сделаны с исключительно высокого качества резьбой по мрамору, профиль ниже в виде иоников обработан, и это сделано в единственном месте. Всего три модульона обработано. Всё остальное было оставлено без такой резьбы.
Как ни странно, это прекрасное доказательство того, что даже у самодержавной Российской Империи в строительстве её главного храма ресурсы могли кончаться. Здесь дело было даже не в денежных ресурсах, а в том, что просто физически в Петербурге, который в основном строился, уже сто лет к тому времени, из кирпича и штукатурки, не было нужного количества высококлассных мастеров по резьбе по камню. Поэтому здесь это было оставлено, и принято решение весь декор делать из бронзы.
Теперь неожиданно мы переходим к следующему моменту. Перед нами интерьер терм Диоклетиана в Риме, в XVI веке превращённых Микеланджело в церковь Санта-Мария-дельи-Анджели, и мы видим большие колонны, тоже из монолитных гранитных стволов.
Некоторые из них настоящие, а некоторые – поддельные. Потому что есть ещё один миф, что, дескать, это никакой не гранит, нельзя же из гранита такое сделать, это на самом деле эпоксидная смола, с чем-то смешанная, или штукатурка, или что-то ещё. За этим тоже есть рациональное зерно, потому что такие примеры есть. На слайде одна из колонн настоящая, с монолитным римским гранитным стволом, а другая, которую Микеланджело просто нужно было приделать, довольно тщательно оштукатурена и расписана под гранит, но это возможно только в интерьере. Потому что снаружи никакая расписанная штукатурка даже тридцати лет не выдержит, обнажится всё её качество.
На самом деле эти стволы действительно монолитные, и на одной из фотографий мы видим след от осколка при бомбардировке в Великую Отечественную войну, где видно, что это характерное поведение камня, он на всю глубину одинаков. А дальше мы видим совсем крупную фотографию части ствола. Обратите внимание на трещины.
На фотографии видно, до какой степени портики покривились от усадки собора. А вот дальше представлены одинакового типа трещины и заплатки по наружной стороне нижней части колонн. Этому есть объяснение.
Здесь, конечно, в карикатурно усиленной форме, но показано, какая усадка у этого тяжелейшего сооружения произошла. Потому что как фундамент ни делай, но, когда почва болотистая, так или иначе, произойдёт усадка. Особенно середина, куда весь вес от купола приходится, села. И портики покривились, от чего возникли чрезвычайно сильные напряжения в колоннах.
На слайде очень хорошо видно, как это происходит. Фотография конца XIX века, когда бронзовое декоративное кольцо снимали, и было видно, как сильно растрескались эти части.
Ещё одна вещь важная, которую я хочу сказать. Вот проектная модель одного из первых вариантов монферрановского собора, тоже деревянная, тоже в музее Академии художеств находящаяся. И рядом отдельно сделанная модель конструкции купола. Хочу сказать, что Исаакиевский собор делался с применением самых последних, на острие практически, на тот момент, самых новых технологий. Потому что здесь полностью металлическая конструкция купола, во-первых.
Она взята из Собора Святого Павла Кристофера Рена, но там она из камня и дерева, а Монферран её воспроизвёл полностью в металлических конструкциях.
И дальше ещё интереснейший есть момент, связанный с этими скульптурами.
Вот в укрупнённом фрагменте изображена фигура Монферрана, который держит макет собора.
Что здесь очень важно: если капители были ещё сделаны из бронзы в технологии бронзового литья, то вся скульптура собора, которую начали делать на три года позже, уже делали по технологии гальванопластики. Потому что русский учёный Якоби, профессор, как раз в то время гальванопластику изобрёл, – это использование гальванической пары для переноса и осаждения металла на форму с целью точно воспроизводить из металла модель, куда он осаждается. Поэтому все скульптуры сделаны из меди в технике гальванопластики, и это показывает, насколько все последние достижения науки активно там использовались. Более того, на строительстве уже использовались рельсы, ещё даже до строительства первой железной дороги.
Есть ещё один миф о том, что более ста тысяч человек на строительстве погибло, место было проклятое и так далее. За этим тоже есть рациональное зерно, потому что Исаакиевский собор, у которого позолоченные купола, ни разу не потребовал того, чтобы эту позолоту наносили заново.
Когда позолоту накладывают с помощью листов сусального золота, она держится в зависимости от климата двадцать-тридцать-сорок лет, потом её надо делать заново. Здесь же технология позолоты была методом так называемого ртутного, или огневого, золочения.
Когда в нагретую до трёхсот градусов ртуть вмешивается четвёртая часть золота, это всё составляет амальгаму, которой намазывают эти листы, которые надо золотить, потом эту ртуть выпаривают. Можете себе представить, насколько это токсично. Это нужно килограммы ртути выпаривать.
При том, что Монферран добился того, чтобы были стеклянные шлемы с отводными трубками у рабочих, которые это делали, всё равно через кожу это впитывалось, и больше шестидесяти человек погибло, очень многие пострадали и стали инвалидами. Здесь я хочу сказать, как бы это, может быть, это чужим чем-то не прозвучало, но в данном случае люди понимали, что они делают. Для них, как для верующих христиан, была такая жертвенность в понимании, на что они идут. Вот это – то основание, на котором миф о высокой смертности возник. В остальном там всё было вполне пристойно.
Список литературы:
1. Ротач А.Л., Чеканова О.А. Огюст Монферран. Л.: Стройиздат. 1990
2. Юбилейная выставка «200 лет начала строительства Исаакиевского собора». Каталог. СПб. 2018
3. Толмачева Н.Ю., Исаакиевский собор. История строительства. СПб. 2018
4. Никитин Н.П. Огюст Монферран. Проектирование и строительство Исаакиевского собора и Александровской колонны. Л. 1939
Источник: cont.ws
Строительство Исаакиевского собора: история, описание
Когда приезжаешь в Санкт-Петербург, то одним из пунктов посещения обязательно должен быть Исаакиевский собор. Пожалуй, ни один из других православных храмов в России не овеян столькими легендами и тайнами. История строительства Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге имеет столь длинную летопись, которая по времени практически сровнялась с историей самого города, что иногда в это сложно поверить. На данный момент он представляет собой уже четвертое по счету сооружение, которое попеременно возводили под одним названием в одном и том же месте различные правители. Именно о тайнах строительства Исаакиевского собора на протяжении веков и будет рассказано в данной статье.
Зарождение идеи
Само начало строительства Исаакиевского собора принято считать со времен Петра Великого. Как известно, величайший монарх в истории России родился 30 мая, в день, который находится под покровительством святого Исаакия Далматского, бывшего при жизни монахом в Византии.
Всю свою жизнь царь считал именно этого святого своим главным покровителем, а потому вполне понятно, почему он решил заложить для него первую церковь. Хотя особых заслуг у данного монаха и нет, его принято причислять к лику святых из-за того, что его подвергал гонениям император Валент в 4 веке нашей эры. Самое значительное его действие — основание после гибели Валента собственной церкви, которая прославляла единосущие Бога-Сына и Бога-Отца. Даже свое прозвище, Далматский, он получил от следующего игумена этой церкви — святого Далмата.
Первая церковь
Однако насколько бы ни был прославлен святой Исаакий, Петр 1 приказал в 1710 году начать строительство Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. В частности, это можно аргументировать тем, что во время строительства города на Неве здесь уже жило несколько тысяч людей, которым попросту некуда было ходить молиться.
Новая деревянная церковь была построена достаточно быстро, полностью за счет царской казны. Проектом постройки занимался граф Федор Апраксин, который для участия в возведении шпиля пригласил голландского архитектора Болеса. Строительство Исаакиевского собора на этом этапе проводилось с учетом главного из существующих в стране канона — необыкновенной простоты.
Сама по себе церковь представляла обычный бревенчатый сруб, который поверх был попросту оббит досками. Крыша была наклонной, что обеспечивало хороший сход снега. При этом строительстве высота Исаакиевского собора была всего около 4 метров, что попросту не идет ни в какое сравнение с существующим в настоящее время сооружением.
Постепенно Петр проводил в здании реставрационные работы, чтобы улучшить конструкцию и внешний вид, однако сама по себе церковь оставалась весьма скромной. Но это вовсе не значит, что она не была исторически незначительной — именно здесь в 1712 году Петр 1 провел обряд венчания с Екатериной Алексеевной, о чем до наших дней сохранилась специальная запись.
Вторая церковь
Второй этап в истории строительства Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге начался уже в 1717 году. Деревянная церковь попросту не смогла противостоять погодным условиям и обветшала. Было принято решение на ее месте возвести новый каменный храм. И снова это делалось только за счет государственных средств.
Считается, что царь Петр сам заложил первый камень в фундамент новой церкви, внеся в строительство свою лепту. Для курирования проекта был привлечен видный архитектор Г. Маттарнови, который служил при дворе с 1714 года. Однако окончить постройку он не успел по причине собственной смерти, а потому проект строительства Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге был доверен сначала Гербелю, а потом и Якову Неупокоеву.
Окончательно достроили церковь только через 10 лет после начала работ. Она была намного больше, чем первоначальная — более 60 метров в длину. Строительство производилось в стиле «петровского барокко», сооружение по своему внешнему виду невероятно напоминало Петропавловский собор. Особенно данное сходство можно заметить в колокольне, часы-куранты в которой были созданы в Амстердаме по одному проекту с теми, что находятся в Петропавловском соборе.
Само строительство Исаакиевского собора проводилось на берегу Невы. На бывшем месте сейчас находится статуя Медного всадника. Однако место для застройки оказалось невероятно неудачным, поскольку постоянно поднимающийся уровень воды в реке существенно повреждал фундамент.
Окончание этой постройки можно отнести к 1935 году, когда после удара молнии церковь почти полностью сгорела. Несколько попыток ее реконструкции никакого эффекта не принесли. Было принято решение разобрать храм и перенести его подальше от речных берегов.
Третий собор
Новый виток истории строительства Исаакиевского собора можно начать отсчитывать с 1761 года. Указом Сената 15 июля данное дело было поручено Чевакинскому, а после восшествия на престол в 1962 году Екатерины 2 она только поддержала указ, поскольку собор было принято олицетворять с Петром 1. Однако Чевакинский подал в отставку и главным архитектором стал А. Ринальди. Торжественная закладка самого здания была осуществлена только в августе 1768 года.
Строительство Исаакиевского собора продолжалось по проекту Ринальди вплоть до смерти Екатерины. После этого архитектор уехал из страны, несмотря на то что сама церковь была возведена только до карниза. Столь длительное строительство напрямую зависело от грандиозности проекта — собор должен был иметь 5 сложных куполов и высокую колокольню, а стены всего здания предполагалось облицевать мрамором.
Столь высокие расходы не понравились Павлу 1, и он приказал ускоренными темпами закончить строительство Исаакиевского собора в Петербурге. По его приказу архитектор Бренн попросту испортил великолепное сооружение — оно вызывало своим нелепым видом недоумение и усмешки. Третий собор был освящен 20 мая 1802 года и состоял из 2 частей — мраморного низа и кирпичного верха, что привело к написанию нескольких эпиграмм.
Новый проект
Своим современным видом данный собор во многом обязан императору Александру 1. Именно он приказал начать его разбор, ведь нелепый вид попросту не соответствовал парадному облику центральной части столицы. В 1809 году был объявлен среди архитекторов конкурс на проект, который предполагал не столько само строительство Исаакиевского собора, а нахождение подходящего купола для него. Однако этот конкурс ничего не принес, а потому создание проекта было предложено молодому архитектору О. Монферрану. Он предложил императору 24 эскиза, ориентируясь на совершенно разные архитектурные стили, которые весьма приглянусь правителю.
Именно Монферран стал новым императорским архитектором в чьи обязанности вменялось перестроить собор, но при этом сохранить его алтарную часть, где находилось 3 освященных алтаря. Однако дальше пошли сплошные проблемы — архитектору пришлось составлять несколько проектов, которые нещадно критиковались другими.
Проект 1818 года
- Недостаточная прочность фундамента.
- Неравномерная осадка здания.
- Неправильное проектирование куполов.
Все вместе сводилось к одному — здание попросту не выдержит и обвалится, несмотря на опоры. Дело было рассмотрено специальным комитетом, который прямо признал, что подобная перестройка невозможна. Правоту этого факта признавал и сам автор проекта, который апеллировал на то, что ориентировался на указания императора. Александр 1 был вынужден принять это во внимание и объявить новый конкурс, существенно смягчив имеющиеся требования. Дата строительства Исаакиевского собора вновь была отодвинута.
Проект 1825 года
В новом конкурсе Монферрану разрешили участвовать только на общих основаниях, однако он все же сумел его выиграть. Он полностью учел в своем проекте замечания и советы, которые были даны иными архитекторами и инженерами. Утвержденный в 1825 году проект Монферрана олицетворяет тот вид Исаакиевского собора, какой существует в настоящее время.
Согласно его решениям, было принято решение оформить собор четырьмя колонными портиками, а также добавить четыре врезанные в стены колокольни. По своему внешнему виду собор стал более напоминать квадрат, чем прямоугольник, на который архитектор опирался ранее.
Начало строительства
Принято считать, что годы строительства Исаакиевского собора шли с 1818 по 1858 год, то есть почти 40 лет. Несмотря на то что первый проект в конечном итоге не был использован, работы начались именно с ориентацией на него. Проводил их инженер Бетанкур, который должен был органично соединить старый и новый фундаменты.
Всего для строительства опоры было использовано более 10 тысяч свай, которые были нужны для укрепления и предотвращения обрушения здания. Применялся стиль сплошной кладки, поскольку в те времена он считался наилучшим при строительстве крупных зданий в болотистой местности, на которой и располагается Петербург. Всего на обновление фундамента ушло около 5 лет.
Следующим этапом в строительстве считается вырубка гранитных монолитов. Велись эти работы непосредственно в каменоломнях близ Выборга на землях помещиков фон Экспарре. Здесь было не только обнаружено большое количество гранитных глыб, но их было достаточно просто транспортировать при помощи открытого пути к Финскому заливу. Первые колонны были установлены уже в 1928 году в присутствии членов королевской семьи и многочисленных российских и иностранных гостей. Сооружение портика проводилось почти до конца 1830 года.
Далее при помощи кирпичной кладки были выстроены весьма прочные опорные пилоны и непосредственно сами стены собора. Появилась вентиляционная сеть и световые галереи, которые дают церкви великолепное естественное освящение. Сооружение перекрытий началось через 6 лет. Были выстроены не только кирпичные, но и декоративные покрытия, облицованные искусственным мрамором. Подобные двойные перекрытия являются характерной чертой только этого собора, поскольку ранее ни в России, ни в других странах Европы попросту не использовались.
Возведение куполов
Одним из самых важных моментов строительства было возведение куполов. Их надлежало сделать максимально легкими, но при этом весьма прочными, поэтому было отдано предпочтение изготовлению из металла, а не кирпича. Изготовленные на заводе Чарльза Берда, данные купола стали третьими в мире, которые были сделаны с применением металлоконструкций.
Всего купол состоит из 3 частей, каждая из которых взаимосвязана с другой. Помимо этого, для теплоизоляции и улучшения акустики пустое пространство было заложено гончарными коническими горшками. После установки куполов их покрыли позолотой при помощи метода огневого золочения, во время которого использовалась ртуть.
Окончание строительства
Официально освящен собор был 30 мая 1858 года в присутствии императорской семьи и самого императора Александра 2. Во время освящения присутствовали войска, которые не только приветствовали императора, но и сдерживали огромные толпы народа, которые пришли посмотреть на открытие.
Кровавый собор
Невозможно не признавать величавую красоту собора, однако он имеет и другую сторону, причем весьма кровавую. По официальным сводкам при строительстве Исаакиевского собора погибло около 100 тысяч человек, то есть примерно четверть из тех, что вообще принимали участие в его строительстве. Подобные цифры попросту поражают, поскольку такие потери нередко даже превышают военные. А это было мирное строительство в столице весьма просвещенного государства. Даже по приблизительным расчетам жертвами строительства Исаакиевского собора каждый день было около 8 человек — и это при постройке христианского храма.
Впрочем, бытует мнение, что данные цифры являются совершенно неточными и приблизительное количество жертв колеблется в размере 10-20 тысяч, многие из которых умерли от болезней, а вовсе не от самого строительства, однако на данный момент точную информацию узнать невозможно. Считается, что большинство людей умерли от испарений ртути или несчастных случаев, поскольку работы велись без элементарных правил безопасности.
Внешний вид
Сам по себе Исаакиевский собор представляет собой великолепное здание, выстроенное в стиле позднего классицизма. Несмотря на то что архитектура данного сооружения уникальна и представляет собой самое высокое здание в центральной части Санкт-Петербурга, при близком рассмотрении можно заметить черты эклектики, неоренессанса и византийского стиля.
На данный момент высота собора превышает 101 метр, а длина с шириной около 100 метров, что делает его самым большим православным храмом в городе. Окружает его 112 колонн, а само здание облицовано светло-серым мрамором, что только добавляет величественности. Четыре фасада, названные по сторонам света, содержат различные статуи апостолов и барельефы, в том числе изображение самого архитектора.
Внутреннее убранство содержит 3 алтаря, посвященных самому Исаакию, великомученице Екатерине и Александру Невскому. Имеется витражное оформление, что характерно для католических, а не православных храмов, однако в этом случае было принято решение не опираться на данный канон. Внутри собор отделан мозаикой из смальты.
Заключение
Постройка одного из самых красивых и величественных соборов Российской Федерации велась на протяжении нескольких веков. Величественно храм выглядит даже на фото, и строительство Исаакиевского собора столь длительное и основательное становится совершенно понятным и объяснимым. Сейчас данное место уже практически не используется в роли самого храма, а считается с 1928 года музеем, но это достаточно знаменательно. Даже во времена Союза, который отвергал религию, никто не посмел покуситься на этот собор, хотя внутреннее убранство и было разорено.
В 20 веке наиболее пострадал храм во время Второй мировой войны, когда немцы проводили бомбежки, однако после были осуществлены реставрационные работы. После падения СССР в храме вновь начали проводиться службы, однако происходит это регулярно только по праздникам и воскресеньям, а во все остальные дни учреждение работает исключительно как музей.
С начала 2017 года были приняты попытки передать Исаакиевский собор в безвозмездное пользование Российской православной церкви, однако решение губернатора вызвало волны протеста. Решение Полтавченко косвенно поддержал президент Путин, который сказал, что собор изначально имел храмовое назначение. Но в преддверии выборов он отозвал столь непопулярное в народе мнение, и на данный момент вопрос о передаче соборе больше не стоит. Будет ли он подниматься в дальнейшем, пока неизвестно, поскольку представители РПЦ предпочитают отмалчиваться на данный счет. Однако их мнение достаточно ясно — собор является церковью, а потому вопрос не должен затрагивать политику, а строиться исключительно на любви и почитании к Богу.
Источник: fb.ru
Ещё одна сторона строительства Исаакиевского собора
Любое дело начинается с принятия решения о необходимости этого дела :о) Строительство — не изключение, тем более, строительство культового сооружения, например, такого, как Исаакиевский собор. За принятием решения следует не только проектирование, но и создание своего рода «штаба» строительства. Раньше это называлось комиссией. О комиссии, занимающейся делами строительства Исаакиевского собора, и её деятедьности я и нашла статью, которую предлагаю вашему вниманию.
Бубнева Нонна Александровна
Деятельность Комиссии о построении Исаакиевского собора 1818-1858 гг.
Деятельность комиссии о построении Исаакиевского собора, ее цели, задачи, казалось бы, хорошо известны. Однако существует много вопросов, которые мало изучены.
Многочисленные архивные данные о строительстве Исаакиевского собора: «Дело Комиссии о построении Исаакиевского собора», «Журналы Комиссии», «Высочайшие повеления данныя комиссии о построении Исаакиевского собора», «Кабинет Монферрана» и многие другие воссоздают интересную картину от одной из крупнейших строек Петербурга.
Начало XIX века знаменуется расцветом мировых торговых отношений, усилением влияния России на международную обстановку. Россия выходит в число развитых передовых европейских стран. Благодаря экономическому развитию страны увеличивается рост городов. Поэтому именно в первой трети XIX столетия растет градостроительное искусство, которое особенно ярко проявилось в архитектуре Петербурга. Петербург в это время окончательно получил тот «строгий стройный вид» благодаря которому он заслужил славу одного из самых красивых городов мира.
В 1825 г. население Петербурга достигает 425 тыс. человек1 , город быстро растет, реконструируется его центр, возводятся административные, общественные здания, возникают городские ансамбли.
Большие градостроительные работы требовали авторитетного архитектурного руководства.Таким руководством в Петербурге были:
1. Совет Академии художеств;
2. Комитет по делам строений и гидравлических работ;
3. Строительные комиссии при «Кабинете Е.И.В.».
Совет Академии художеств рассматривал, консультировал, а иногда и исправлял проекты наиболее значительных зданий.
Комитет строений и гидравлических работ, организованный в 1816 г. под председательством известного инженера А.А. Бетанкура, руководил планировкой и застройкой столицы, т.е. был основной инстанцией, которая определяла качество художественного уровня строительства в Петербурге.
Высокая квалификация состава комитета способствовала успешному развитию сложных градостроительных задач.
Строительные комиссии создавались непосредственно при возведении того или иного крупного сооружения указом императора и непосредственно подчинялись ему и прекращали свою деятельность после окончания сооружения. В эти комиссии входили крупные сановники, инженеры, архитекторы; создавалась канцелярия, ведавшая документами. Задачей комиссии было наблюдение за правильным и экономичным расходованием отпускаемых средств. Комиссии ведали хозяйственной, технической и художественной стороной строительства.
«Комиссия о построении Исаакиевского собора» была основана в 1818 г. указом Александра I, когда решено было перестроить 3-й Исаакиевский собор. В указе Александра I от 20 февраля 1818 г. написано следующее: «Я признаю нужным главное попечение о совершении оной возложить на особую комиссию, состав оную – под председательством вашим (имеется в виду Н.Н. Головин, прим. автора), из членов: тайного советника министра Духовных дел и народного просвещения князя Голицына и генерал-лейтенанта Бетанкура, поручив производство строения означенному архитектору»2.
Кроме перечисленных лиц, в нее входило еще 2 человека. Следовательно, комиссия сначала состояла из 6 человек: 2-х сановников; 1-го архитектора; 1-го инженера; 1-го письмоводителя; 1-го каменных дел мастера.
В 1819 г. комиссия состояла уже из 11 человек: председателя комиссии Н.Н. Головина; членов комиссии: министра внутренних дел генерал-лейтенанта Козодавлева; казначея Бетанкура; правителя письмоводства; чиновников канцелярии; 1-го каменных дел мастера; 1-го у приема материалов; при строении – Монферран и два помощника3.
В 1820 г. Александр I регламентирует деятельность комиссии и ее взаимоотношения с архитектором: «Занятия комиссии имеют заключать два отдельных предмета:
б) распоряжение всем тем, что касается до построения церкви.
Комиссия под председательством графа Головина будет пещись обо всех хозяйственных действиях, как то: распоряжаться суммами, производить торги, заключать условия на поставку материалов и рабочих людей, назначать денежные отпуска и пр.
Распоряжение работами, до построения церкви принадлежащими, возлагается на одного из членов комиссии (на генерала Бетанкура и под его наблюдением на архитектора, производящего строение. Они отвечают каждый за то, что до кого по части строения принадлежать имеет»4.
3 сентября 1822 г. утверждается бухгалтерия, 1-м бухгалтером был назначен Рогинский с жалованием 200 рублей в месяц, вводится должность комиссара, т.е. теперь комиссия представляла собой уже серьезную и обширную организацию, и помимо основного штата работников имела огромный аппарат низших чинов.
Финансировалась комиссия по линии Кабинета Министров.
С увеличением объема работ, с появлением серьезных проблем в строительстве происходят изменения в качественном и количественном составе комиссии. В 1824 г. утверждаются новые правила комиссии. Деятельность комиссии делится на две части: «хозяйственную и искусственную».
Главных членов комиссии становится уже 7 человек: председатель, 3 члена возглавляют хозяйственную часть, 3 члена возглавляют «искусственную». Создается канцелярия, во главе которой стоит правитель канцелярии.
Члены комиссии по хозяйственной части должны были рассматривать и утверждать сметы расходов, заботиться о торгах и подрядах на материалы и рабочих. Если среди членов возникали разногласия, то вопросы решались большинством голосов. Члены комиссии по «искусственной» части должны были рассматривать детальные чертежи, сооружения машин, инструментов, изобретения и наблюдать за производством работ.
Комиссия по искусственной части состояла из 3 архитекторов (один из них главный и 2 помощника), туда же во время про-изводства работ входили каменные мастера. Их количество зависело от объема работ.
Также при комиссии учреждался совет по части строительной и художественной. Совет должен был состоять из 9 членов: известных архитекторов, художников, каменных мастеров, которые в постройке собора не участвовали. 3 члена совета должны быть профессорами архитектуры Академии художеств, 3 инженерами, знающими строительство из ведомства путей сообщения и 3 чиновников или художников, занимающих должность архитекторов или каменных мастеров в других казенных ведомствах.
Совет собирался по приглашению комиссии в назначенное на то место и время и обсуждал вопрос, который предлагала ему комиссия»5.
В 1826 г. снова вводятся новые разъяснения по поводу штата комиссии: «Искусственная часть делится на 3 разряда:
1. Само производство сооружения или здания, куда входят художники, мастера, различные рабочие, архитекторы.
2. Канцелярия письмоводителя.
3. Проверка смет, журналов, рабочих счетов.
1-й штат подчиняется архитектору, распоряжающемуся работами.
2-й штат подчиняется правителю дел Комиссии.
3-й – контролеру по искусственной части»6 .
Остановимся на документе, из которого видно, сколько человек входило в штат Комиссии (табл. 1).
Штат Комиссии о построении Исаакиевского собора на 4 сентября 1826 г.
Сначала Комиссия не имела места для заседаний, они происходили у председателя Комиссии графа Головина, а после его смерти – у графа Милорадовича.
Канцелярия комиссии помещалась в Кабинете Его Императорского Величества, а деньги хранились там же в кладовой.
На заседаниях комиссии от 15 и 26 апреля 1824 г. было решено нанять для комиссии помещения за 6500 рублей в год у княгини Лобановой-Ростовской, т.к. дом находился рядом с Исаакиевским Собором: 1-я адмиралтейская часть в 3-й квартале под № 179. 1 мая 1824 г. были наняты 2 квартиры: одна в 1-м этаже из 9 комнат и кухни, другая в 3-м этаже из 4-х комнат и кухни. Квартиры были распределены следующим образом: «Для присутствия Комиссии в 1-м этаже с парадного входа находились Канцелярия, Чертежная, Казначейство, а остальные – с черного входа 2 комнаты для жительства одного из чиновников Канцелярии, а кухня для жительства сторожей.
Другую квартиру в 3-м этаже из 4-х комнат и кухни определить для жительства особо назначенного чиновника»8 .
Комиссия заседала два раза в неделю, но понедельникам и средам, с 14.00 до 16.00. Любопытна одна деталь. Bo-время заседания комиссии не разрешалось ездить экипажам, «дабы столь слышен стук, что во время заседания препятствует чтению и слушанию дела».
В 1831 г. заседания комиссии разделяются на три раза. Члены по хозяйственной части собираются каждый понедельник для слушания и решения своих дел и проведения торгов. Члены по искусственной части, где часто дела не терпят отлагательства, собирались при покойном графе Оппермане по мере надобности, и по назначенным в общем присутствии делам к разрушению искусственной части.
Наконец, все члены и контроль собираются каждую среду для решения вступивших общих дел или для утверждения в полном собрании журналов по хозяйственной и искусственной частям»9 .
Деятельность комиссии фиксировалась записями в специальном журнале, где записывались ее заседания и вопросы, которые там решались.
Была выработана форма: слушали, определяли, постановили.
В начале каждого года Государственное казначейство отпускало определенную сумму на строительство, оставшиеся деньги от этой суммы шли на выплату пенсий, пособий чиновникам и служителям, а также на награждение наиболее отличившихся на службе.
«Вся назначаемая сим Штатом сумма согласно § 22 правил Комиссии, отпускаемая в начале года из Государственного Казначейства – остаток оной суммы, какой может служить по минованию каждого года обращается ликвидированию на необходимое по самой комиссии надобности в пособие чиновников и служителям, а также в награждении наиболее отличивших»10 .
При Николае I комиссия получила еще большие полномочия, распространив свою компетенцию на другие сооружения, став как бы общегосударственным комитетом по вопросам архитектуры.
В 1828-1840 гг. комиссия занимается реставрацией Казанского собора (иконостас, ремонт кровли и др.). В 1826 г. комиссии было поручено обследовать строительство другого крупного сооружения; храма на Воробьевых горах в Москве.
Далее комиссия принимает участие в организации конкурса на создание памятника Александру I (Александровской колонны) дает указания Монферрану по проекту возведения.
Таким образом, под руководством этой комиссии строится ряд крупных монументальных сооружений.
Комиссия была упразднена 4 января 1862 года, после того, как она сыграла свою роль. Собор был закончен и освящен в 1858 г., небольшие работы по недоделкам продолжались еще четыре года под руководством помощника Монферрана. После смерти Монферрана в 1858 году штат комиссии и ее деятельность с каждым годом сокращались, вместо комиссии при соборе в 1862 г. был создан технический совет.
Сооружение гигантского по размерам здания Исаакиевского собора стало значительным этапом в развитии строительного искусства в России, большой школой в деле развития строительной техники и обучения многочисленных строителей и архитекторов.
В ходе работ решались сложные технические и инженерные задачи: изготовление металлических конструкций купола, конструирование оригинальных лесов для подъема колонн, создание подъемных механизмов, вытеска гранитных колонн, их транспортировка, подъем и многое другое.
Здесь нашли применение такие совершенные для того времени приспособления, как рельсовый путь для перевозки мрамора, проложенный от пристани до строительной площадки.
Всем этим ведала комиссия, куда входили крупнейшие зодчие, инженеры и художники.
Можно перечислить многих инженеров и архитекторов, которые отдали свои силы и знания на постройку собора. Сам Монферран отдал 40 лет жизни Исаакиевскому собору. Начальником контроля по строительной части был назначен опытный инженер, который одновременно возглавлял Главное (Николаевское) училище: генерал-лейтенант Ломновский, который проработал в комиссии 31 год и «. в продолжение 31 года службы своей при строительстве Исаакиевского собора, имел постоянное наблюдение за успешным и правильным ходом работ и неутомимый в своей деятельности весьма много содействовал и окончанию строения»11 .
Его помощник, инженер-полковник, был членом Комиссии в течение 29 лет (с 1829 по 1858 г.), директор канцелярии, действительный тайный советник Орлов – 40 лет (с 1818 по 1858 г), письмоводитель по искусственной части Голиков – 33 года (с 1825 по 1858 г.).
Комиссия стремилась использовать при сооружении здания Исаакиевского собора новые изобретения.
6 мая 1819 г. в журнале Комиссии записано: «Имели рассуждения о построении паровой машины для приготовления цемента, причем Генерал-лейтенант Бетанкур отозвался, что поручено от него заказчику Берду приготовить таковую машину»12 .
«. построили внутри собора леса на высоту 280 футов, и на верхней части оных железную дорогу с подвижными лесами к удобнейшему повороту лесов при производстве в куполе живописи»13 .
Когда в 1836 г. Б.С. Якоби открыл гальванопластику, и в Петербурге впервые в мире было создано крупное промышленное предприятие – гальванопластическое заведение герцога Лейхтенбергского, основанное в 1844 г., Комиссия о построении Исаакиевского собора воспользовалась новым изобретением для выполнения скульптуры. Этот метод заключался в том, что он дает возможность получать облегченную скульптуру с любой толщиной стенок, снижая расход металла и упрощая монтаж, а главное – облегчая нагрузку на строительные конструкции.
В заведении герцога Лейхтенбергского работали талантливые техники и рабочие, превосходно изготовлявшие гальванопластическую скульптуру, несмотря на низкую техническую оснащенность. Многочисленные архивные документы несомненно свидетельствуют о грандиозной работе по созданию скульптуры, которую проделали русские мастера.
Монферран писал: «Мы шли в ногу с прогрессом в области чисто технической, и в постройке собора доказали в некоторых случаях нашу инициативу в деле внедрения в строительство новейших открытий».
1Грабарь И.Э. История русского искусства. — Т. VIII. — Кн.1. — М., 1963. — С. 45.
2 РГИА, ф.1311, оп.1, д.1, 1818-1820 гг.
3 Там же, 1818-1822 гг.
4 Никитин Н.П.Огюст Монферран. Проектирование и строительство Исаакиевского собора и Александровской колонны. – Л.,1939. – С.274.
5 РГИА, ф.1311, оп.1, д.222.
6 Там же, д.342, л.22, 1826 г.
7 Там же, д.342, л.33, 1826 г.
9 Там же, д.696, 1831г.
10 Там же, д.342, л.34.
12 Там же, д. 13, л.4, 1819-1821 гг.
13 Там же, оп.4, д.7, л.16, 1848 г.
Обратите внимание, сохранились документы, которых, как нам пытаются внушить, не существует. В статье упомянуты новые для нас имена людей, существование которых можно проверить так же, как и существование Монферрана.
Документы, связанные со строительством и с именем Монферрана хранятся во многих архивах и библиотеках. Например, существует:
Библиотека Петербургского государственного университета путей сообщения, которая «ведет свое летоисчисление с 1809 года, когда в приложении к Манифесту о создании Института Корпуса путей сообщения было сказано, что «библиотека должна заключать в себе превосходнейшие сочинения и журналы, до Инженерной науки относящиеся, равно как планы, карты и чертежи всех водяных и сухопутных сообщений».
За время своего существования в библиотеке сложился фонд литературы, который представляет ценность не только для русской, но и для мировой культуры. Прежде всего, следует отметить фонд рукописных изданий, который насчитывает свыше 1000 единиц хранения и включает подлинные проекты, чертежи, объяснительные записки, отчеты о заграничных командировках преподавателей и питомцев Института. В основном эти работы датируются ХIX веком и по своей тематике относятся к строительству зданий, мостов, шоссейных и железных дорог. Число рукописей, относящихся к XVIII веку, невелико, но среди них выделяются уникальные материалы по строительству Ладожского канала.
Историческую ценность представляют материалы О. Монферрана по строительству Исаакиевского собора, Александровской колонны, рисунки Биржи и Соляного Буяна в Санкт-Петербурге Тома де Томона, папки с чертежами мостов П. Базена, подлинные чертежи первого постоянного моста через Неву С. Кербедза, а также небольшой фонд, но известный далеко за пределами России, подлинных чертежей землечерпалок и моста через Малую Невку Августина Бетанкура, первого ректора Института.»
Источник: metafor-7.livejournal.com