Предания деревянного дома. Выбор места для строительства дома.
Несмотря на то, что во многих книгах и статьях про деревянные дома многие авторы как правило довольно уверенно говорят о каком-то одном-двух обычаях и обрядах, сопровождавших различные этапы строительства деревянных домов — это не совсем соответсвует действительности. На самом деле таких обычаев и обрядов очень много. И выбор места для строительсва дома и выбор леса для постройки и время, когда вели заготовку леса и конкретные обряды каждого этапа строительства — все это отличалось не только в зависимости по климатических условий места, в котором возводился дом, но и по сложившимся в данном конкретном населенном месте или группе населенных мест разным укладам жизни, уровню мастерства домостроителей и многих других вещей. Единственно, что является почти неизменным от места к месту — это те этапы, начало или окончание которых было принято отмечать особым образом.
Первым этапом иногда был выбор места расположения дома, а иногда — выбор и заготовка леса для его строительства. Мне удобнее будет рассматривать обычаи поэтапно. Поэтому я начну выкладывать этапы с выбора места строительства, но там, где этот этап будет вторым — укажу, что участок выбирали после того, как лес был уже заготовлен или сруб уже собран.
Цокольный этаж в частном доме . Как ИЗБЕЖАТЬ ОШИБОК? Строительство дома
Очень интересно понаблюдать за тем, что где-то традиции были понятными и логичными, а где-то применялись совершенно непонятные гадания и обряды, которые с точки зрения здравого смысла не несут никакой нагрузки. Впрочем, вполне возможно, что подобные гадания и обряды были везде, просто где-то они раньше перестали передаваться из поколения в поколение.
Белорусы:
Заклинательные действия начинались уже при постройке дома, при выборе места под будущее жилье. По сведениям этнографа В. В. Богданова, белорусы в середине XIX в. освящали выбранную для усадьбы площадку таким образом: на всем предполагаемом месте усадьбы чертился на земле большой квадрат; его делили крестообразной фигурой на четыре части. Затем глава семьи отправлялся «во все четыре стороны» и приносил из четырех полей четыре камня, которые укладывались в центрах малых квадратов. В результате на месте будущей усадьбы появлялась та идеограмма плодородия, которая известна нам начиная со времен энеолита и вплоть до русских подвенечных вышивок начала XX в.
Рыбаков «Язычество древней Руси»
Коми-зыряне:
После того, как сруб был готов, приступали к выбору места для строительства К.. Благоприятным считалось место, где уже был когда-то дом (подразумевалась помощь предков). Если выбиралось новое место, то кто-то должен был остаться жить на старом. Непригодным для новой застройки признавалось пепелище от сгоревшего керка (дом).
Выбором места для дома занимались «знающие » люди, т.е. колдуны; особенно большое значение их гаданиям придавали коми-пермяки. У коми-зырян наиболее популярным было гадание с помощью муравьев. Их вместе с мусором из муравейника помещали в берестяную коробочку и оставляли ее на ночь на месте, намеченном для строительства К. Считалось, что при удачном выборе места, муравьи оставались в коробочке, а к положенному в нее мусору добавляли еще нового. Если же муравьи покидали коробочку и уносили с собой имевший в ней мусор, место признавалось категорически негодным для строительства.
10 ошибок, о которых жалеют после постройки дома
Д.Н. Конаков
Коми-пермяки:
У к.-п. с помощью муравьев гадали, если собирались строиться в другом селении. Собравшийся строиться делал из бересты три маленьких коробочки и расставлял их на ночь в предполагаемом для постройки месте на некотором расстоянии друг от друга. При этом он произносил : «Если под коробкой место счастливо, то муравьи пусть наносят в ту коробку для своего гнезда мусор».
Рано утром на следующий или на третий день коробочки внимательно осматривались. То место, на котором находилась коробочка с мусором, признавалось благоприятным для строительства К.. Если же мусор был в двух или во всех коробочках, то предпочтение оказывалось той, в которой мусора было больше.
Отсутствие мусора хотя бы в одной коробочке указывало на то, что выбранное место для строительства К. не пригодно вообще. В этом случае старые коробочки уничтожали, делали новые и устанавливали их в другом месте. И так до тех пор, пока гадание не оказывалось благоприятным. После выбора места для К. его будущий хозяин устраивал у себя знахарю-ведуну добротное угощение, одаривал его медной мелочью и провожал домой.
При строительстве дома в другом селении у к.-п. был известен и иной способ гадания для выбора места застройки. К известному дню колдун приказывал обратившемуся к нему за помощью застройщику испечь три небольших круглых ржаных хлебца и запастись небольшим медным распятием, если он не обещал придти со своим собственным распятием.
В назначенный день, рано утром, колдун приходил в дом своего клиента и ставил распятие на божницу. После этого, по указанию колдуна, хозяйка стелила на стол скатерть и приносила обычный хлеб, соль и предназначенные для гадания три специально испеченных хлебца. Хозяин в это время зажигал перед образами свечку.
Помолясь Богу, колдун просил у хозяев небольшой льняной мешок, складывал в него хлебцы для гадания, распятие и отправлялся вместе с хозяином, пешком или на лошадях, в то селение, где предполагалось строительство дома. Выяснив у будущего застройщика, в каком месте тот хотел бы ставить дом, колдун изготавливал три кола и забивал их на указанном месте.
После этого он приступал к гаданию, для чего подходил к забитому первому колу, произносил молитву, а затем шепотом читал известные только ему заговоры, заканчивая их словами: «Если место хорошо, счастливо для хозяина, то распятие и хлебы падите лицом к верху». Затем он вытряхивал содержимое мешочка через левое плечо на землю позади себя, повторяя эту операцию трижды.
Если все три раза хлебцы и распятие падали по завету, место для строительства К. признавалось благоприятным, в противном случае колдун переходил к следующему колу, где гадание повторялось. В случае не вполне благоприятного гадания у всех трех кольев выбирался из них тот, у которого предметы для гадания падали согласно завету большее количество раз. При крайне неудачном результате гадания колья переставлялись на другое место, и гадание повторялось вновь. Чем скорее определялось место, пригодное для строительства, тем более благоприятным оно признавалось.
Если дом предполагалось строить в том же селении, у к.-п. место для него обычно выбиралось с помощью карточного гадания. Выкладывалась на стол карта, обозначающая старый дом, а вокруг нее — остальные, одна из которых обозначала новый дом. По тому, как падала эта карта, гадающий определял, где должен строиться новый дом: на месте старого, на расстоянии (и на каком) от него, в какой стороне и т.д.
После выбора места под дом, опять же с помощью гадания, определялось, где должен быть у него передний угол. Для этой цели по всем четырем углам места, выбранного для постройки, втыкались колья, после чего хозяин дома вставал в центре площади между ними и бросал через голову вверх маленький круглый хлебец. К какому колу ближе падал хлебец, там и определялось место для переднего угла.
Поскольку гадание проводилось трижды, у хозяина были возможности для маневра. После выбора места хозяин дома приносил в скатерти рыбный пирог и бутылку водки и клал их на месте переднего угла. Затем, помолясь Богу, он угощал водкой и рыбником всех присутствующих при гадании по выбору места.
Д.Н. Конаков
Старообрядцы Верхнего приобья:
Большое внимание старожилы-старообрядцы уделяли выбору места для дома. Благоприятным считалось его расположение на открытом месте, на некотором возвышении, но не на гриве, или же в низинке, но не в овраге. Эти приметы перекликаются с советами «Назирателя»: «Нужно еще беречься, дом не ставить туда, где может быть сильный ветер, поэтому лучше всего под горой в низине ставить, а не на самой горе, не в самой низине и уж не в темном овраге, но на месте таком, где дом овевает здоровый воздух и очищает все так, чтобы не было бед; да лучше бы место такое, где солнце стоит целый день, потому что тогда и черви, если они зародятся и нездоровая сырость распространится, ветер такой разнесет их, а солнечный жар уничтожит и высушит»
А.Ю. Майничева
Средний Урал. Деревни Боёвка. Малая Грязнуха. Черноскутова.:
Прежде чем начать строить дом, крестьянин выбирал место. Изначально люди старались ставить дома поближе к воде: реке, озеру. По рассказам старожилов в конце XIX – начала XX века главным человеком в деревне был староста, который избирался народом (в настоящее время эта должность соответствует должности главы сельской администрации). Если крестьянин собирался строиться, он спрашивал у старосты разрешение, где ставить дом.
Люди глубоко веровали в народные обычаи. Жительница деревни Боёвка Лукоянова Е.П. (1928 г.р.) в молодости от старых людей слышала, что «считалось дурным ставить дом в том месте, где проходит дорога или тропинка. Поэтому дом обычно ставили на месте, где раньше уже стояла изба. При этом жилое строение ни в коем случае не должно было оказаться там, где раньше находились ворота предыдущего жилища, так как через них проходило много всяких людей, и у некоторых мог оказаться дурной глаз» (записано 10.07.02).
http://www.iskateli.ru/stories/Data/boy.htm
Восточные славяне:
Прежде всего следует отметить, что все пригодные в практическом отношении места условно можно разделить на три группы: 1) имеющие в символической классификации частей пространства положительное значение, 2) отрицательное значение, 3) нейтральные (не входящие в двоичную классификацию).
К первой группе относились практически только обжитые, т. е. уже освоенные места (Максимов, 1903, с. 30). При этом считалось, что границы нового дома и его размеры не должны совпадать со старым (Милорадович, 1902, с. 111—112).
Группа мест с отрицательным значением более обширна. Дом нельзя строить в следующих местах: там, где раньше проходила дорога; стояла баня; на спорном участке земли; там, где были найдены человеческие кости; где дикие звери задрали домашнее животное; где меньше всего “прицинается статык на пасьви”; где кто-нибудь поранился до крови; где опрокинулся воз, сломался “коток”, оглобля и т. п.; на месте дома, сгоревшего от молнии; покинутого вследствие болезней, наводнений или других бедствий (Golebiowski, 1830, s. 146; Крачковский, 1873, с. 203; Иванов, 1889, с. 37—38; Никифоровский, 1897, с. 134—135; Zelenin, 1927, S. 287).
Наиболее распространенным является следующий способ: по углам будущего строения хозяин насыпает кучки зерна. Если на утро следующего дня зерно оказывается нетронутым, то место считается выбранным удачно.
Потревоженное зерно — знак несчастливого места (Терещенко, 1848, V, с. 151; Афанасьев, 1865—1869, II, с. 110; Сумцов, 1890, с. 88; Демидович, 1896, с. 113; Zelenin, 1927, S. 287; типологические паралллели см.: Hartland, 1913, р. 109—111). В многочисленных вариантах данного типа гаданий некоторые детали конкретизированы.
В Харьковской губ.: “Наметив под хату место, по захождении солнца, тайком, чтобы никто не заметил, насыпают по четырем углам его небольшие кучки жита (ржаного зерна) в следующем порядке: сперва насыпают кучку жита там, где будет святой угол хаты, потом там, где будет печь, далее — там, где сходятся причилковая и глухая стены и, наконец, в дверном углу, а посередине между кучками жита ставят иногда маленький из палочек крестик. Когда потревоженной окажется только та кучка зерна, что на святом углу, то хату можно ставить на избранном месте, не опасаясь никаких дурных последствий, потому что сила святого угла побеждает всякую вражескую силу” (Иванов, 1889, с. 38). В Полтавской губ. “выкапываются четыре ямки на месте предполагаемых сох, и в каждую из них кладется по горсти в тридевять зерен жита вместе с кусками ржаного хлеба на три ночи подряд. Если утром горсти эти окажутся нетронутыми, то смело можно строить дом на том месте: он будет хороший, полный. Разгребенная же рожь указывает на будущую убыль: семьи — если тронута кучка на предполагаемом “полу” (месте ночлега семьи), скота — если тронута покутняя горсть, собаки — в углу у дверей и кошки — на печке” (Милорадович, 1902, с. 110—111).
Гадания подобного рода основаны на принципе моделирования предполагаемой жизни семьи на конкретном месте. С помощью символических средств, ритуальных измерений вводятся основные параметры организованного пространства (маркирование углов, центра и соответственно установление признаков ограниченное/неограниченное, внутреннее/внешнее, центр/периферия).
Получает свое выражение и идея неравнозначности различных частей жилища (ценностная иерархия углов: святой — печной — глухой — дверной). Таким образом, устанавливается необходимый минимум семиотических характеристик дома на уровне пространственной символики.
Значимым оказывается использование зерна, с которым связан устойчивый круг представлений о счастье, доле, богатстве, плодородии. Временной аспект (будущая жизнь семьи и дома) “сжимается” в гаданиях до символической достаточности. Начинают гадать обычно вечером, а результат становится известным на следующее утро, а иногда через несколько дней (как правило, через три дня). Увеличение срока уменьшает вероятность положительного исхода, но увеличивает ценность гадания. “Ответ” получается из сопоставления начального состояния (искусственной упорядоченности, наличия доли) с конечным (сохранение этих характеристик или их разрушение).
Образ будущего дома (и жизни семьи в нем) мог создаваться и другими средствами. Например, на Подолье кладется “сухое руно овечье” под горшок на предполагаемом для строительства месте. Если к утру шерсть под горшком отсыреет — место считается подходящим — “дом будет богатым” (Дыминский, 1864, с. 7). Сходная символика используется в тех случаях, когда для определения нужного места используется сковорода и деревянный кружок: хороший признак, если под сковородой окажется роса, а под кружком — муравьи (Сумцов, 1890, с. 88).
Идея прибывания, прибавления чего-то прежде отсутствовавшего (сырости, росы, муравьев с их значением домовитости) как положительный признак в еще более отчетливой форме присутствует в гадании, осложненном числовой символикой: “Вечером приносят воды из колодца и, пока никто еще не брал из ведра воды, отмеривают стаканом три раза по девяти стаканов, начиная каждый раз счет с первого, причем стаканы должны быть полные, вровень с краями, и выливают воду в горшок, который должен быть сухой и не заключает в себе ни капли воды или какой-нибудь влаги; такие горшки с отмеренною водою и плотно покрытые ставят на ночь на том месте, где должен строиться дом, в каждом углу, назначенном для столба; тут же кладется ломоть хлеба и соль; если вода окажется поутру прибывшею, то это предвещает счастье, если же убудет, то нет надобности и строить дома на убыток хозяйству своему” (Дыминский, 1864, с. 7).
Другая идея, присутствующая в том или ином виде во всех приведенных гаданиях, — собирание пространства посредством концентрации в одном месте предметов, принадлежащих иным сферам. Эта идея является, пожалуй, ведущей при строительстве дома (и шире—освоении пространства—Топоров, 1983, с. 242), но впервые она проявляется при выборе места. Ср. еще один показательный пример.
Когда “облюбовано месцо ли сялибы на своей ли вячнини, или на чужанцы, то хозяин собирает с четырех различных полей по одному негладкому камню, несет их или в шапке на голове, или „зы-пазушшу», при голом теле, кладет на избранном месте четырехугольником, сторона которого не должна быть свыше девяти шагов, и „жигнаиць» место и положенный камень. Войдя же в середину четырехугольника, кладет шапку на землю и читает „пацирю» с прибавлением просьбы к „дидам» помочь „облюбованной сялиби». Если через три дня камни останутся нетронутыми, „сялиба» выбрана удачно” (Никифоровский, 1897, с. 134).
Итак, выбор пригодного для строительства места происходит на основе своего рода диалога со сферой чужого, неосвоенного. Практические соображения не декларируются, поскольку выбор осуществляется из числа заведомо пригодных в практическом отношении мест. Вместе с тем, как мы видим, решающее значение придается символическим требованиям, что согласуется с общими соображениями о специфике отношения человека к природному окружению в архаической культуре: “. причины, по которым различные общества выбирают для использования некоторые естественные продукты (а это в свою очередь приводит к созданию особых обычаев) или же от них отказываются, зависят не только от присущих этим продуктам свойств, но также от придаваемого им символического значения” (Леви-Строс, 1983, с. 89; ср.: Редер, 1976, с. 247).
Источник: oksana-arh.livejournal.com
С помощью чего на Руси часто определяли место строительства нового дома?
Место для постройки нового дома выбирали разными способами — использовали куски дубовой коры, оставляя их на месте будущего дома, и принимали окончательное решение, рассматривая скопившуюся под ними живность — если видели дождевых червей, начинали строить дом. Также выбор места производился с помощью небольших караваев — их определённым образом раскатывали на предполагаемой площадке для строительства и смотрели, каким образом караваи падали на землю — известно, что каравай имеет определённую форму — можно предположить, что, в случае опрокидывания его «донышком» кверху, выбранное место игнорировалось по причине его неровности — все приметы основывались на опыте предков, был какой-то смысл и в раскатывании круглых хлебов.
Одним из предметов, с помощью которого на Руси определяли благоприятное место для строительства будущего дома на Руси, был КАРАВАЙ.
Поступали так: пекли три маленьких круглых каравая. Хозяин клал из за пазуху и нёс их до предполагаемого места постройки дома. Затем караваи пускали (катали) по земле. Если все три ложились верхней коркой вверх — место считалось благоприятным, безопасным. Если же караваи переворачивались верхней коркой вниз, искали другое место для постройки дома.
Если верхней коркой вверх легли два каравая, то строится, в принципе, тоже было можно.
Славяне всегда придавали большое значение выбору места под застройку, используя для определения лучшего участка множество строительных обрядов. Но существовали запретные места, о которых обычно жители знали, и здесь нельзя было строиться. Например, запрещалось ставить строение там, где раньше стояла баня, а также в местах, где некогда проходила дорога. Славяне считали, что добра в таких местах не будет, поскольку здесь водится «нечистая».
На приглянувшемся участке под строительство принято было производить гадания. На чем только не гадали: и на хлебе, и на воде, и на шерсти. Гадали славяне и на круглых караваях, предварительно испеченных. Приносили их на участок, вынимали из-за пазухи и катали по земле.
Место считалось подходящим под застройку, если все три хлеба ложились верхней коркой вверх. А если же каравай ложился на верхнюю корочку, то строительство на этом месте считалось невозможным.
Источник: www.bolshoyvopros.ru
Как русские выбирали место для строительства дома
Cамо название «деревня» появилось только в XIV веке и происходило от глагола «драть» – что значило «пахать целину». Деревни в 10–15 дворов стали появляться только в конце XV века и распространились к XVII веку, что связано с распространением троеполья, позволявшего выращивать хороший урожай.
Oстальные пространства занимали болота и непроходимые дебри, про которые византийский император Mаврикий в конце VI века писал так: «Из-за того, что владения славян покрыты лесами или болотами и местами, поросшими камышом, экспедиции против них вынуждены останавливаться на границе их владений, потому что всё пространство перед ними непроходимо и покрыто дремучими лесами».
Древние славяне делали все, чтобы поселения их были скрыты от глаз врага: они строили свои жилища, используя для укреплений естественный ландшафт: овраги, холмы, пригорки, излучины ручьёв и обрывы, избегая крупных водных артерий, по которым легко передвигались войска иноплеменников и разбойники.
Часто они селились на островах среди болот или даже устраивали свайные поселения – строили дома на высоких сваях.
B лесных поселениях для жилья использовали просторные землянки, которые имели множество выходов и сообщались друг с другом под землей – это позволяло спастись в том случае, если вооружённый враг врывался в жилище.
Aкадемик Aртемий Aрциховский в своем учебнике «Oсновы археологии» рассказывает о находке ряда подобных землянок в Cуздале и датирует их XI веком, но уточняет, что в это время крестьяне жили и в избах.
Чтобы враг не мог захватить сразу все запасы пропитания для зерновых (ячменя и проса) устраивали специальные отдалённые хранилища в земляных ямах, для обнаружения которых Mаврикий предлагал снабжать войска железными щупами.
Женщины сражались наравне с мужчинами
B случае нападения врага каждый житель поселения становился воином – военное искусство передавалось от отца к сыну, сражаться с врагом в один ряд с мужчинами становились и женщины – о том, что они могли постоять за себя, говорит тот факт, что в женских курганных захоронениях смердов археологи находят, кроме утвари и украшений, ещё и ножи.
Mестные жители не только могли постоять за родные селения, но и нападали на вторгшихся в их земли войска греков и римлян. Oни с ловкостью и быстрой перемещались по реками на «моноксилах» — лодках-однодревках и ладьях. Mаврикий отмечал их искусство скрываться в воде: застигнутые врасплох, славяне «погружались в пучину вод», и используя для дыхания камышовые трубочки, могли скрываться там сколь угодно долго.
Против кочевников — частокол и ров
Долгое время славяне чувствовали себя в относительной безопасности, но с появлением недружелюбных соседей (на юге это были кочевники, на севере — финские и литовские племена, балты), стали селиться в защищенных городищах, которые имели фортификационные укрепления.
Aрхеолог Павел Pаппопорт в работе «Древние русские крепости» указывает, что главной задачей укреплений с VIII по X век было сдерживание отрядов кочевников.
Cтроить огромные укрепления не было возможности и нужды в этом тоже не было — при набеге славянам нужно было не дать врагу ворваться в поселение, укрыться за частоколом и отбиваться с помощью луков и стрел. Bстретив сопротивление, кочевники, как правило, отступали, никаких орудий для осады у них не было, да и задачи такой не стояло.
Cлавянам помогала природа
Для строительства поселения выбирали место, которое позволяло бы его защищать: остров посреди реки, озера или болота, излучина с обрывом, холм с крутым склоном. Поселение огораживали высоким частоколом, либо ставили забор: между попарно забитых в землю столбов горизонтально укладывали брёвна – такие городища встречаются под Cмоленском и под Полоцком (Белоруссия).
В северо-западных районах Pуси поселения строили на останцах моренных холмов, отличающихся осыпающимися обрывистыми склонами.
Hо больше всего на Pуси распространились поселения, построенные на мысе, образованном слиянием рек или оврагами. C двух или даже в трех сторон оно оказывалось защищено обрывом или водой, а с оставшейся копали ров; землю из рва использовали для насыпания земляного вала.
Hа валу устраивали частокол, а если склоны холмов или вала были недостаточно крутыми, то посередине строили террасу (эскарп), на которой враг упирался в вертикальную стенку.
Позже укрепления стали делать более сложными: внешнюю стену рва укрепляли частоколом, наклоненным в сторону врага, брёвнами укрепляли валы, чтобы не осыпались со временем.
Cтроительство укреплённых таким образом поселений продолжалось вплоть до X века, когда центр экономической жизни сместился в защищённые города, а родовой строй сменился феодальным. После этого защите отдельных деревень уже не уделяли столько внимания – о нашествиях иноплеменников становилось известно заранее, и тогда крестьяне бросали свои поселения и уходили под защиту городов, становясь в ополчение и выполняя дополнительно роль защитников отечества.
Уже при первых князьях стали возводить деревянные, а затем и каменные крепости с фортификационными сооружениями, на южных и юго-восточных границах появились оборонительные линии из часовых башен, частоколов и земляных валов, которые постоянно находились под наблюдением дозорных; оборудовались дымовые линии связи. Хазары, печенеги и половцы заставляли славянские племена объединяться, становясь плечом к плечу на защиту русской земли.
Источник: weekend.rambler.ru