Получить разрешение на строительство у архитектора

. ведущий архитектор/главный архитектор (сертификация сisco ccnp) Архитектор, ведущий архитектор, главный архитектор, руководитель группы архитекторов, руководитель .

• Центр Проектного Мышления
• Москва

. согласующих инстанциях, открывает вакансию архитектор,архитектор I категории, ведущий архитектор Обязанности: Подготовка технических . образование; Опыт работы по специальности архитектор от 3-х лет! умение .

• АРМ Фаросъ
• Москва

. заданию и под контролем ведущего архитектора, главного архитектора проекта; Разработка предпроектной, научно . ; полная или частичная занятость. Требуется архитектор-реставратор/ведущий архитектор Архитектор, ведущий архитектор, реставратор

• АРМ Фаросъ
• Москва

. занятость. Требуется архитектор-реставратор/главный архитектор проекта Архитектор, реставратор, главный архитектор, руководитель группы архитекторов, руководитель

. команду мы ищем опытного архитектора, который поможет переехать на . др.). Требования Опыт работы архитектором/системным аналитиком не менее . . Требуется системный аналитик / архитектор (application security) Архитектор, аналитик, системный аналитик, .

Получить разрешение на строительство онлайн

. РД) Работа в команде архитекторов под руководством начальника архитектурного отдела . ГАПа (для вакансии главного архитектора проектов); Выполнять обязанности ГАПа . повышением на должность главного архитектора проекта; Одновременное ведение нескольких .

• СберОбразование
• Москва

. -обучения в школах. В роли Архитектор информационной безопасностидоверим вам следующие задачи . ; Гибкое начало рабочего дня; Требуется архитектор по информационной безопасности .

• М Сервис
• Москва

Обязанности Требуется : — Архитектор-проектировщик, архитектор-корректор в области строительства и реконструкции объектов капитального строительства. Обязанности: — Подготовка проектной документации в объеме необходимом для получения разрешения на .

• Архитектурное бюро Екатерины Федорченко
• Москва

Обязанности Требуется АРХИТЕКТОР/Ведущий архитектор ПО ИНТЕРЬЕРАМ. Требования: Обязательно наличие собственных реализованных проектов. Опыт координации раздела АР с прочими разделами проекта (КР, ЭО, ОВ, ВК). Обязательное условие — наличие законченного .

• БУЛВЭРК
• Москва

. не ниже 2й категории, либо Ведущий архитектор с самостоятельным ведением объектов в координации и под контролем ГИПа. Обязанности: Разработка проектной и рабочей документации раздела АР. Разработка ОДИ. Создание и работа с BIM-моделями объектов (Revit .

• JCat, сервис размещения объявлений
• Москва

. подходить к любой поставленной задачи Хороший настрой и постоянное обучение и самообучение Тип занятости : полная Дополнительные преимущества: Обучение, тренинги Требуется архитектор-дизайнер из региона Москва Архитектор, дизайнер, архитектор-дизайнер

Получение лицензий в сфере архитектуры, градостроительства и строительства.

• НПЦ ЛИДЕР
• Москва

. / SketchUp / ArchiCad). Условия: График работы — 5/2 с 9.00 до 18.00 Офис в районе м. Селигерская Полный социальный пакет, оформление по трудовой и обеды за счет фирмы. Требуется архитектор-проектировщик Архитектор, проектировщик, архитектор-проектировщик

Источник: rabota1000.ru

Сергей Чобан: туда и обратно

Первое, что делает Сергей Чобан, усевшись за столик, — не глядя в меню, заказывает бокал красного вина. В Москве 10 вечера, и в кафе на встречу с Forbes он приехал прямо из аэропорта — надо немного расслабиться. Глава берлинского архитектурного бюро NPS Tсhoban Voss прилетел из Казани, где работал над проектом, а утром он уже отправляется в Лондон. Кризис на рынке недвижимости, похоже, никак не сказался на плотном графике работы самого известного за пределами России российского архитектора. «Нам повезло, — говорит Чобан. — Большинство наших крупных проектов продолжают реализовываться, [из-за кризиса] приостановлены только два-три. Не могу сказать, что на деятельности нашего офиса как в Берлине, так и в Москве это как-то отразилось».

В 1990-е, уехав из России, Чобан завоевал себе имя в Германии (Tchoban в длинном названии бюро — немецкая транслитерация фамилии архитектора), а затем, когда строительство стало в России многомиллиардным бизнесом, вернулся и конвертировал европейскую славу в поток заказов и гонораров. Он спроектировал по заказу Mirax Group самый высокий на сегодняшний день столичный небоскреб — башню «Федерация», проектирует для девелоперского подразделения ВТБ два крупных комплекса офисных зданий в Санкт-Петербурге — «Набережная Европы» и «Невская ратуша». Площадь каждого из них равна небольшому району, и построят эти ультрасовременные здания в городе, который так гордится своим бережным отношением к исторической среде.

«Если бы вы знали, сколько неудач приходится на одну удачу», — рассуждает Чобан, вертя в руках бокал. Высокий сорокасемилетний брюнет, он внимательно смотрит на собеседника поверх очков без оправы и непривычно часто употребляет в речи слово «экзистенциальный». На самом деле «неудачи» — это не более чем фигура речи: невыигранных конкурсов, остановленных проектов в России у Чобана единицы.

Чобан уехал в Германию через год после распада СССР. Выпускник Ленинградского академического института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина, он довольно долго занимался скучной архитектурной поденщиной вроде проектирования петербургской Школы детского творчества и интерьеров Московского дома моды.

В 1990 году, на волне интереса Запада ко всему, связанному с перестроечной Россией, ему удалось организовать в Германии две выставки своих «бумажных» проектов. Это решило его судьбу: Чобана оценили в гамбургском архитектурном бюро Nietz, Prasch, Sigl, которое предложило тридцатилетнему русскому работу. Пришлось засесть за учебники немецкого языка и строительное законодательство ФРГ.

Nietz, Prasch, Sigl проектировало гостиницы, бизнес-центры, торговые комплексы и театры. Проекты шли конвейером. Уже через три года Чобан вошел в число партнеров, а в 1996-м гамбургское архитектурное бюро назначило его директором своего главного — берлинского — филиала. Здесь Чобан сумел выполнить несколько проектов, которые и сделали его знаменитым: он заметно изменил облик восточноберлинской площади Александерплац, реконструировав стоящий на ней конструктивистский торговый центр 1929 года Berolinahaus и построив рядом девятизальный кинотеатр Cubix, самый большой в восточной части города — первое новое здание, возведенное на площади с момента объединения Германии. Бюро Nietz, Prasch, Sigl за несколько лет превратилось в NPS Thoban Voss — фамилии трех основателей бюро сложились в скромную аббревиатуру NPS, уступив место новому поколению (архитектор Эккерхард Фосс — ровесник Чобана).

Телефон на клочке бумаги изменил судьбу архитектора

К началу 2000-х Чобан построил в Берлине несколько десятков зданий, но первый же его российский проект перекрыл их все. В 2002 году эксцентричный девелопер Сергей Полонский получил разрешение построить в Москве 300-метровый небоскреб башни «Федерация». Предпроектные работы на площадке вела творческая мастерская московского института «Моспроект-2» — главного архитектурного учреждения столицы, но Полонский со свойственной ему прямотой объявил руководителю мастерской Александру Асадову, что для проектировки самого здания в его услугах не нуждается. «Полонский — это человек, которому никто не может ничего советовать, — говорит Григорий Ревзин, архитектурный критик, специальный корреспондент ИД «Коммерсантъ». — Он знал тогда мало архитекторов и искал, кто может построить небоскреб».

Уходя, Асадов написал Полонскому на клочке бумаги телефон Сергея Чобана, с которым познакомился незадолго до того в Берлине. Благодаря этому клочку бумаги Чобан оказался единственным «русским» участником конкурса на проектирование башни — двумя другими были франкфуртское архитектурное бюро Novotny Mahner Assoziierte и французское Valode https://www.forbes.ru/karera/menedzhment/27935-sergei-choban-tuda-i-obratno» target=»_blank»]www.forbes.ru[/mask_link]

Semren+Mansson: шведский дизайн по российским нормативам

Концерн Semren+Mansson входит в пятерку самых крупных архитектурных компаний Швеции. Бюро основано в 1969 году, а не так давно у него появились офисы в Москве и Петербурге. Что такое скандинавский дизайн по русским нормативам — беседуем с руководителями стокгольмского, петербургского и московского офисов — Марией Броман, Андреем Петровым и Константином Соколовым.

Шведский дизайн, про который все слышали благодаря компании IKEA — это синоним качества по сравнительно доступной цене. Как говорят шведские архитекторы, в эконом-классе приходится выкладываться даже больше и больше думать о человеке, чтобы не делать скучно.

Процесс проектирования у Semren+Mansson построен от общего к частному. Концепция любого объекта сначала рождается в Швеции. Под российские нормативы ее адаптирует специальная группа архитекторов, которые составляют шорт-лист из вводных и ограничений. Когда найдено оптимальное решение, проектировщики уходят в детализацию. В этом помогает проектирование в BIM.

Как говорят архитекторы, «мы работаем сразу в 3D, это один файл, который находится в Швеции, у нас удаленный доступ, и мы видим все, что там рождается».

ЖК на Аптекарском проспекте

Архсовет: А процесс проектирования сильно отличается в Швеции и России?

Мария Броман: Сложно сравнивать нашу систему с российской, хотя окончательный продукт — чертежи, РД — похожи. Начинается все с концепции, потом идет стадия инженерной концепции — это еще как бы эскиз, но от общего постепенно переходят к более детальной концепции, вместе с инженерами и конструкторами. Потом у нас проектирование, но до него делается экспертиза. В Швеции проектировщики это делают сами, поскольку сами отвечают за все нормы и правила, так что пройти это легко.

Константин Соколов: Дело в том, что проектировщик в Швеции сам несет ответственность за то, что он делает, т.е. это вопрос корпоративной ответственности.

Архсовет: А вас есть нормы по инсоляции?

Мария Броман: Нет, просто у нас делаются квартиры, которые продаются. Без солнца их никто не купит. Но, конечно, у нас есть законодательство, хотя и не такое детальное. Много внимания у нас уделено доступности инвалидов, безопасности, пожарным нормам. Но, в общем, рынок регулирует — зачем делать плохие квартиры, если их никто не покупает.

Архсовет: А у нас покупают.

Константин Соколов: Это вопрос о том, что на профессионализме проектировщика в Швеции очень многое строится. В России есть вот этот контрольный механизм со стороны государства, кто-то должен проверять, устанавливать жесткие ограничения, там эти ограничения — результат серьезной конкуренции между проектными компаниями, они стремятся выдать наилучший продукт, и рынок это регулирует наилучшим образом.

Не надо заставлять проектировщика делать что-то хорошо, это вопрос его репутации, а именно репутация и является гарантом

Мария Броман: В России это, конечно, сильно влияет на архитектора, что они так ограничены всевозможными нормами.

Константин Соколов: Просто российский девелопер не использует потенциал архитекторов в полном объеме. Он пытается воткнуть их в рамки вместо того, чтобы сотрудничать с ними и постараться получить наибольшее качество. Вот наше ощущение в том, что если бы наш потенциал был использован на 100 процентов, это на качестве продукта сказалось бы весьма заметно. У нас в концепции, например, всегда присутствует экономический аспект проекта, мы никогда не рисуем каких-то барби-хаусов и воздушных замков.

Мария Броман: Важно понимать условия проекта, экономику, безусловно. Мы всегда исходим от человека, это самое главное — работа с масштабом, с планировками квартир, входными группами, ландшафтным дизайном, который делает пространство уютным и безопасным.

Константин Соколов: Требования к АГР разумно сформулированы, они иллюстративны и мы в них вписываемся совершенно спокойно. Другое дело, что немножко странно, когда надо заставлять людей это делать. Хотя, практика показывает, что зачастую логика девелопера выстроена не оттого, что хочет купить человек, но что ему пытаются продать определенную идеологию. А человек одинаково ведет себя везде — ему нравится, когда просторно, удобно, комфортно, а когда там старые планировки, невозможность перепланировать, неудобные подходы, МОПы тесные, понятно, что это не нравится никому.

Александровская больница в Петербурге

Архсовет: А вот в проектах детских садов нормы ведь еще жестче, как с этим можно увязать какой-то инновационный подход?

Мария Броман: Насчет норм и да, и нет, потому что в Швеции средняя площадь на ребенка 8-10 кв.м, а в России это 30, т.е. в три раза больше. С шведским взглядом у вас просто шикарные детские сады!

В проекте садика для жилого квартала в Петербурге мы, например, боролись за компактность. Для меня как шведки, противоречит делать такие пространства, которые используются часа два в день. Когда дети спят, у вас это отдельная комната, а в Швеции они спят и играют в одном помещении. Вот такие решения, потому что у нас очень строго с эффективностью пространства.

Общий подход к проектированию социальных объектов в Швеции заключается в том, чтобы оптимизировать функции, не размазывать их пространственно, и это как раз то, что позволяет делать эти объекты менее затратными в строительстве

Константин Соколов: Зачастую социальные объекты у застройщиков — это не ресурс, а головная боль. Некоторые сейчас стали смотреть на это как маркетинговый плюс, и стали работать с этим серьезнее. На самом деле, эти объекты довольны сложны и ответственны, и здесь мастерство проектировщика позволяет существенно снизить затраты на строительство.

Красноярская краевая больница

Архсовет: Вы проектируете ряд медицинских объектов в России, расскажите о них.

Мария Броман: У нас сейчас три крупных объекта в России в стадии РД — это краевая больница в Красноярске, 200 тыс. кв м, насколько я знаю, самый большой медицинский проект в России на настоящий момент. В Петербурге мы сейчас доделываем рабочку по хоспису — объект маленький, 5 тыс. кв.м, но очень интересный по типологии, пилотный для города.

И Александровская больница там же, в Петербурге — мы проектируем новый корпус 30 тыс. кв.м. Как мы говорили о детских садах, такая же тема есть в медицинских объектах. Это эффективность, компактность, функциональность. У нас другой подход к этому.

Константин Соколов: В России зачастую медицинские объекты — это медицинская функция, накрытая архитектурой. Архитектура в них вообще условная вещь — это коробки, которые накрывают функцию, зачатую рожденную какой-то технологической волей. Для нас здесь всегда есть два аспекта: первый — это оптимизация функции внутри, когда там медперсонал за день, как выяснилось, может пройти 18 км по этим длиннющим коридорам. Вместо этого можно, например, вертикально интегрировать функции и найти технологическое решение.

Александровская больница в Петербурге

Второе — с точки зрения конструктивных решений этих зданий, это очень сложно и дорогостояще. В этом смысле проектировать их эффективно без BIM практически нереально. И третье — за счет оптимизации расположения функций — когда мы пляшем от человека, от психологии движения, логистики, удается создавать общественные пространства, чтобы снижать стресс, даже при оптимальном использовании площадей. Так эти учреждения становятся более комфортными и визуально, и по ощущениям, имеют хорошее функциональное насыщение, а затраты на строительство существенно снижаются.

Архсовет: А как решается в ваших проектах проблема энергоэффективности?

Наши специалисты в Швеции всегда говорят, что на самом деле, каждый квадратный метр, который не строится, дает самую высокую энергоэффективность проекту

Константин Соколов: Да, энергоэффективность — это неиспользованный киловатт-час, и, знаете, здесь есть существенные различия с Россией. В Швеции принята т.н. энергетическая директива, в соответствие с которой здания классифицированы по определенной шкале. Всего там 7 типов зданий, каждому из которых соответствует показатель энергопотребления в кВт.ч на квадратный метр в год. И при проектировании обязательно эти требования должны быть соблюдены. Причем, когда ты построишь, еще в течение какого-то периода это надо мониторить и подтверждать.

Хоспис в Петербурге

Мария Броман: Даже гораздо меньше — было 110, сейчас на уровне 95.

Для жилых домов в Швеции показатель энергоэффективности составляет сегодня меньше 100 кВт.ч на квадратный метр, при том что в России средний показатель 400-500

Константин Соколов: Там ужесточение происходит каждый год порядка 10 процентов, т.е. то, что проектируется сегодня, будет построено через полтора года и ориентировочно через 5-6 лет может выйти на рынок, сейчас при проектировании учитывает нормы приблизительно на сорок процентов ниже. Я знаю, что сегодня проекты имеют среднее энергопотребление уже 55 кВт.ч, потому что прогноз рынка по нормативам в пятилетней перспективе будет как раз такой. И если делать по-другому, потом очень дорого будет адаптировать это здание к этим нормативам. И не продашь его просто или будет дорого его эксплуатировать.

Мария Броман: Конечно, в этом смысле тут огромный потенциал для России.

Хоспис в Петербурге

Константин Соколов: Во всех наших проектах всегда присутствует на стадии концепции такой раздел, который называется инженерная концепция. Специалисты занимаются исследованиями возможностей в комплексе, чтобы снизить энергозатраты, начиная от количества инфракрасного тепла, попадающего в здание снаружи, до теплопроводности стен. Обязательно делается климатическая модель здания. Нормативы двигают рынок. В России пока такого комплексного подхода, насколько я знаю, нет.

Мария Броман: И у вас гораздо теплее в зданиях! То, что сильно отличается от России — это также пожарные нормы, т.к. мы много пользуемся деревом — и конструкции, и фасадный материал, даже многоэтажные здания делаем из дерева.

Архсовет: Это дороже?

Мария Броман: Нет, наоборот!

Константин Соколов: Это другой подход вообще, в Швеции в 2002 году разрешено высотное строительство из дерева, там просто короче это плечо взаимодействия бизнеса и власти. Насколько я знаю, ограничения по строительству деревянных зданий были введены в конце 19 века после каких-то крупных пожаров, и достаточно долго вот эта норма держалась. А потом анализ показал, что уже давно такой проблемы нет. У дерева многие параметры даже выше, чем у бетонных конструкций, в том числе и устойчивость к огню.

Концепция жилой застройки в Красноярске

Мария Броман: Как и в России у нас много леса, и мы им пользуемся.

Архсовет: И строите из дерева и жилые, и общественные здания?

Мария Броман: В принципе, да, детские сады и школы тоже, т.к. это очень комфортный материал, уют дает сразу. Офисные здания тоже, конечно, есть, но в основном это жилые проекты.

В некоторых коммунах Швеции есть районы, где местные власти дают разрешение на строительство только из дерева

Константин Соколов: Деревянная конструкция с точки зрения конструктива в чем-то даже проще, материал легче. Эта концепция строительства из дерева дала в целом очень мощный толчок развитию технологий и логики проектирования.

Концепция жилой застройки в Красноярске

Архсовет: Давайте напоследок поговорим про жилые проекты. В Подмосковье у вас реализован UP-квартал «Скандинавский», а в Петербурге вы занимались реновацией хрущевок.

Андрей Петров: Да, проект в Колпино — это реновация окраины Петербурга, город тут формировался вокруг Ижорских заводов 150 лет назад, и сейчас там немножко депрессивный район. На месте хрущевок был спроектирован квартал на 100 тыс. кв.м.

Шведы не любят монотонность — многосекционные дома для них по определению очень плохо, к тому же нам нужно было как-то поженить свободные планировки с панельной конструктивной схемой. Был использован прием, где каждая блок секция представляет собой как бы отдельно стоящее здание, и в целом смотрится как архитектурный ансамбль. Шведы часто применяют этот прием — когда есть определенный набор компонентов, и они комбинируются, давая большое количество сочетаний из нескольких видов фасадных материалов, цоколей, карнизов, 3-4 цвета фасадов, 5 типоразмеров окон и т.п. В целом нам удалось добиться большого разнообразия планировочных решений, и это был абсолютно новый продукт для Петербурга в сегменте эконом-класса. Сейчас мы занимаемся большим проектом редевелопмента в Красноярске — это 66 га на правом берегу Енисея.

Источник: archsovet.msk.ru